Он подмигнул Костромирову.
— Понимаю, — важно кивнул профессор.
— Понимаете! — обрадовался майор, — А не желаете ли по маленькой хлопнуть?
— С утра? Нет, нет.
— А пивком освежиться?
— Благодарю, но нет.
Майор заметно поскучнел.
— Что же вы теперь собираетесь делать? — спросил он с недоумением.
— Да вот, хочу осмотреть остров. Заодно искупнусь.
— Желание вполне уставное, — кивнул Ковалев — Если прикажете, могу лично показать вам всю диспозицию.
— Зачем же я вас буду отвлекать по пустякам? Заблудиться здесь, полагаю, невозможно.
— Это так точно, — согласился управляющий. — Тогда на посошок?
Костромиров покачал головой и принялся собирать грязную посуду, чтобы отнести на кухню. Майор Ковалев замахал на него руками:
— Нет, нет, нет! Даже не беспокойтесь! Ступайте себе по своим делам. Мы тут со Степанидой сами управимся. Нам за это деньги платят.
Горислав Игоревич вернулся в свою комнату, прихватил цифровой фотоаппарат, трубку и плавки.
Для начала он осмотрел снаружи дом, обойдя его кругом.
Обширное прямоугольное здание, сложенное из природного камня, явно завезенного откуда-то с материка, было, по всей видимости, еще колониальной постройки. Конечно, не времен португальского владычества, а, скорее, британского протектората. Костромиров приблизительно датировал его первой половиной двадцатого века. По всему периметру дома шла открытая терраса из пальмового дерева. Ее, вероятно, пристроили позднее. Террасу плотно обступали мощные стволы гибискусов; их оранжево-желтыми и махровокрасными цветами было усыпано все пространство вокруг дома.
Профессор отыскал на втором этаже свой балкон и обследовал территорию под ним. Следов никаких, но вскарабкаться по древесному стволу мужчине в приличной физической форме и впрямь не составило бы особого труда.
От дома уводила недлинная — шагов в двадцать — аллея, усаженная теми же гибискусами. Он прошел по ней и оказался на песчаной поляне, поросшей мясистыми кустами сцеволы и пемфиса. А чуть дальше, за колоннадой кокосовых пальм, уже виднелась лазоревая гладь лагуны.
Над мелкими бледно-голубыми соцветиями сцевол с жужжанием кружили какие-то жирные насекомые. Костромиров принял их поначалу за жуков, но, присмотревшись, понял, что на самом деле это шмели. Только черные. Причем черными у них были даже крылышки. Заметив движение у корней ближайшего куста, он, любопытствуя, осторожно наклонился и встретился взглядом с гекконом. В следующее мгновение тот развернулся и умчался, смешно задрав хвост; из-за более мощных, в сравнении с передними, задних лап, с тыла ящерица слегка напоминала крысу.