— Да, конечно.
— Вы что, так и будете меня без конца возить то в больницу, то домой? Я здорова, трезва и еще даже не поздно. Я вполне могу дойти сама, не переживайте за меня. Извините, что устроила тут очередную публичную истерику…. Все нормально, правда.
— Хорошо. Ты можешь дойти сама. Но я хочу поговорить с твоей тетей и объяснить ей ситуацию, потому что ты сама не умеешь. Идти с тобой пешком я не хочу, придется поехать на моей машине.
— С того раза-то отмыли?
— Отмыл и проветрил. Хватит пререкаться, обувайся.
Наставница встретила нас с явным удивлением и подозрительностью. Некруев попросил у нее возможности поговорить без моего участия, она отправила меня в комнату. Это был один из тех редких случаев, когда мне не грозило оказаться в курсе чужой беседы: уж наставнице прекрасно были известны возможности моего слуха и способы борьбы с ним. В то, что она передумает после разговора и позволит мне поехать на практику, мне не верилось. Но мой преподаватель специально приехал, что бы встать на мою сторону…. Пусть потом мне за это только светят дополнительные санкции, ничего. Я сидела на подоконнике, глядела в темнеющее небо и улыбалась.
Через некоторое время меня позвала наставница. Мы с Некруевым спокойно попрощались, он сел в машину и уехал, мы вернулись в дом и направились в кухню.
— Я прошу прощения, это получилось не специально, — хмуро сказала я.
— Я знаю, он мне рассказал, что ты отчаянно сопротивлялась этому разговору. Ксюаремия, почему ты не сказала про статью и четверку?
— Какое это имеет значение? — я вздохнула. — Вы правы, осенью меня все равно бы отчислили. Мне просто хотелось потянуть время, дождаться публикации статьи, еще немного поучиться… Я понимаю, что это несерьезные доводы. А Виктор Андреевич просто не знает всей картины.
— Я изменила свое мнение. Ты можешь поехать на практику.
Слова доходили до моего сознания очень долго, наконец, я отмерла.
— Как… могу?
— Да.
— А дежурство?
— Разберемся без тебя. Осенью обошлись.
— То есть… правда, можно?
— Разве я неясно выразилась? Все что я тебе хотела сказать, сказала. Можешь идти.
В течение следующих нескольких дней я, совершенно не готовая к этому, собирала вещи. В общем, я имела довольно смутное представление о том, что мне необходимо. К счастью, жить нам предлагалось на учебно-научной базе института, со всеми удобствами, всего в трех часах езды от родного города. Климат, соответственно, заметных отличий не имел, природа была условная, а на базе имелись все необходимые удобства. Я ограничилась покупкой рюкзака, кипятильника, и термоса для кофе. Наставница снова на время выдала мне телефон для связи и вручила крупную с моей точки зрения сумму наличными на крайний случай, — без крайних случаев ее полагалось вернуть по приезду. В последний день июня мы всем курсом погрузились в автобусы и отправились на учебную базу. Я смотрела в окно, все еще не в силах поверить в случившееся.