Но вопрос «кто приказал стрелять?» звучал громко. При условии, что руководители ФБР не имели возможности общаться со своими агентами на месте, трудно было понять, кто настроил их на одну и ту же волну. Постоянная смена руководства управлений ФБР по борьбе с терроризмом и разведке затрудняла это еще больше. Большинство начальников ушли на более высокооплачиваемые посты руководителей служб безопасности компаний — эмитентов кредитных карт, казино и т. п.
Каждое утро Мюллер читал ежедневные сообщения об угрозах, которые приходили из недавно созданного Национального центра по борьбе с терроризмом, до двадцати страниц в день перехваченных писем электронной почты, конфиденциальную информацию от зарубежных разведслужб, записи бесед с осведомителями и рапорты о подозрительных личностях, пришедшие от полиции штатов и из местных отделений полиции. В обычный день внутренняя система ФБР по отслеживанию угроз под названием «Защитник» фиксировала до ста сигналов тревоги. Подавляющее большинство оказывалось ложными.
ФБР должно было найти способ проанализировать их все, выбрать объекты для расследований и превратить эти расследования в аресты и предъявления обвинений в суде, которые будут считаться победами над врагом. Мюллеру все еще нужно было сделать разведку средством для обеспечения правопорядка.
Способ был. Мюллеру были нужны новый генерал и новая стратегия.
«Эта задача возложена на нас»
Командующего, которого он искал, он нашел в Филиппе Мадде — рано поседевшем и обманчиво мягком в обхождении заместителе директора Центра ЦРУ по борьбе с терроризмом. Они годами присутствовали вместе на секретных информационных совещаниях. Мюллеру нравилось то, как его новый сотрудник думает и говорит. Мадд был профессиональным информационным аналитиком, ветераном службы в ЦРУ с двадцатилетним стажем, который был председателем Совета национальной безопасности по вопросам, связанным с Персидским заливом и Ближним Востоком, и работал в Кабуле вместе с послом США в Афганистане.
Мадд стал начальником Управления национальной безопасности ФБР 27 апреля 2006 года. И хотя всю свою жизнь он раскрывал чужие секреты, он признался, что ФБР для него было окружено таинственностью.
«Мне потребовалось, наверное, шесть — двенадцать месяцев, чтобы понять, — сказал он. — Наша задача — не собирать информацию. Наша задача — изучить проблему и, используя наш коллективный разум и умение применять закон, делать что-то с этой проблемой таким образом, чтобы безопасность была обеспечена Лос-Анджелесу, или Чикаго, или Тускалусе. По моему мнению, в этом состоит основательная разница между другими задачами разведки, с которыми я сталкивался»