Напоследок они совершили еще одно бессмысленное варварское действо — облили бензином и подожгли амбар, где хранились запасы общественного проса.
Когда обстановка начала нормализовываться, я отправился на поиски Аданны и вскоре нашел ее. Она укачивала на руках маленькую девочку, видевшую, как джанджавиды убили ее мать.
Прошло еще какое-то время, и в лагере установилась странная, почти нереальная тишина, нарушаемая лишь тихим женским плачем и унылыми стонами ветра из пустыни. Его называли здесь «харматтан».
Глава восемьдесят девятая
Время близилось к утру, когда я наконец расположился в палатке с соломенным матрасом на полу. Палатку и матрас предоставили мне сотрудники миссии Красного Креста, а я, слишком устав, не сказал им, что могу переночевать и под открытым небом.
Неожиданно полог палатки отодвинулся, и я приподнялся на локте.
— Это я, Алекс. Аданна. Можно войти?
— Конечно. — Сердце у меня сильно забилось.
Она вошла и присела на край матраса.
— Ужасный день, — прошептал я.
— Ужасный. Но могло быть и хуже. Суданские солдаты знали, что в лагере американский репортер. Потому и атаковали джанджавидов. Они избегают плохих отзывов прессы о своей деятельности.
Я покачал головой и улыбнулся. Аданна тоже. Правда, улыбки у нас получились невеселые. Я знал, что она сказала правду, но эта правда представлялась мне странной и абсурдной.
— Между прочим, Алекс, эту палатку мне предложили разделить с вами, — сказала Аданна. — Не возражаете?
— Спать с вами под одной крышей? Полагаю, я справлюсь с этой задачей. По крайней мере сделаю все, что в моих силах.
Аданна вытянулась на матрасе рядом со мной, протянула руку и похлопала меня по руке. Я сжал ее ладонь.
— У вас есть кто-нибудь — там, в Америке? — спросила она.
— Да. И зовут ее Бри. Она тоже детектив.
— Вы женаты?
— Нет. Но я был женат — раньше. И мою жену убили. Впрочем, Аданна, с тех пор прошло уже много времени.
— Извините, что задаю столько вопросов. Вам, да и мне тоже давно пора спать.
«Это точно. Нам действительно давно пора спать».
Держась за руки, мы ждали, когда нами завладеет Морфей. Мы ничего не делали. Только держали друг друга за руки…
На следующий день мы покинули лагерь Калма. Девять беженцев погибли при ночной атаке джанджавидов, еще четверо числились в пропавших без вести. Если бы подобное произошло в Вашингтоне, весь город уже гудел бы как улей от волнения и негодования.
Эммануэль пал в ночном бою. Бандиты отрезали ему голову и забрали с собой. Возможно, мстили за то, что он стрелял в них днем, защищая сборщиц хвороста.