Можно подумать, эту дрянь беспокоит его состояние.
— Мне не нравится эта мерзкая клоака, — буркнул Тейт.
— Это же самый обычный бар. Ты теряешь связь с корнями. В этом отчасти и заключаются твои проблемы.
— Нет, — возразил он с абсолютной уверенностью, — я имел в виду сам город. Мне чужды его обитатели. Они презирают меня.
Кто-то из клиентов за ближайшим к выходу столиком спешил сделать заказ.
— Эй, Гектор, я тут умираю от жажды!
И бармен охотно поспешил к нему, догнав по пути Бекки и Тейта. Последний почувствовал на себе взгляд бармена. Дэвис попытался обезоружить его равнодушием и увидел, как Гектор послал ему воздушный поцелуй.
— Признательность от всех ваших радиослушателей, — заявил он. — Заходите еще, я придумал для вас нечто особенное…
Дэвис не собирался задерживаться, чтобы услышать возможное дополнение, хотя тот жест, которым Гектор схватился за свою промежность, оставил ограниченное количество вариантов. Они уже подошли к двери, когда взгляд Тейта упал на газетную стойку. Все газеты там выглядели помятыми и грязными, многократно пролистанными, но экземпляр «Пост», оставленный незнакомцем, выгодно отличался чистотой и казался даже нечитанным. В верхней части первого листа черным фломастером была написана строчка. Она гласила:
«Привет, Дэвис».
Тейт схватил газету и сунул ее под нос бармену.
— Это вы настрочили? — возмущенно спросил он. Отбросив всякую осторожность, он перешел на крик.
— О чем вы? — Гектор выглядел искренне удивленным.
— Я спрашиваю, не вы ли написали эти слова на газете?
Опустив глаза, Гектор прочел надпись и слегка задумался.
— Нет, — ответил он. — Если бы это было мое послание, то оно гласило бы: «Привет, Дэвис, самый главный кретин среди гомофобов!» И еще я пририсовал бы ехидную рожицу.
Тейт швырнул газету на стойку бара. Он почувствовал усталость, смертельную усталость.
— Я не испытываю ненависти к геям, — тихо буркнул он.
— Правда? — спросил Гектор.
— Да, — ответил Тейт. — Он развернулся к выходу. — Я их всех ненавижу.
На углу они с Бекки распрощались. Тейт еще попытался обсудить надпись на газете, но она не захотела его слушать. На сегодня их дела закончены. Дэвис посмотрел ей вслед, оценив узкую черную юбку, обтягивающую ягодицы и бедра, высокую грудь, соблазнительно холмившуюся под синей блузкой. Привлекательная особа, надо отдать ей должное, но Тейт больше не испытывал к ней никакого влечения, она слишком пугала его.
И для этого имелась веская причина: номинально она числилась его режиссером, но он всегда подозревал, что в ее обязанности входит нечто гораздо более важное. Поначалу она, видимо, подчинялась Барбаре Келли, но за прошедшие годы Тейт видел, как другие стали подчиняться Бекки, в том числе и сама Келли. Бекки таскала с собой три мобильника и, даже сидя в режиссерском кресле, вечно прижимала к уху один из них. Однажды из любопытства после окончания записи передачи в арендованной студии Дэвис решил проследить за ней, не привлекая внимания и пытаясь слиться с толпой. Пройдя пару кварталов от студии, он заметил, как перед Бекки у тротуара остановился черный лимузин, и она исчезла в его недрах. На заднем сиденье он больше никого не увидел, и шофер не вылез, чтобы распахнуть перед ней дверцу, предпочтя остаться невидимым за дымчатыми стеклами.