К тому времени, когда следователи добрались до частной больницы, где лечился законовед Элдрич, обнаружилось, что врачи уже выписали его на попечение человека, назвавшегося его сыном, и их следов найти не удалось. Впоследствии выяснилось, что взорванное здание, где находилась юридическая контора, в действительности принадлежало пожилой паре, владевшей ближайшим ломбардом, а их договоренность с пропавшим арендатором основывалась лишь на рукопожатии, не подкрепленном никакими документами. Сгоревший дом снесли за неделю, и страховое возмещение, когда его определили, отправилось в их карманы.
Через месяц после лесных событий меня заехал навестить Эпстайн в компании Лиат и одного из сменных молодых телохранителей, которым он доверял свою безопасность. Мы с рабби прогулялись по берегу Ферри-бич, а Лиат и ее соратник следили за нами издалека.
— Почему вы уничтожили список? — наконец спросил Эпстайн.
— А что бы вы стали с ним делать? — отозвался я.
— Проверять, расследовать.
— Убивать?
— Возможно, — согласился он, пожав плечами.
— До и после того, как поименованные в нем люди могли проявить свои дурные наклонности?
Рабби опять пожал плечами:
— Порой необходимы превентивные действия.
— Вот именно поэтому я и уничтожил его, — заявил я.
— В надлежащих руках он мог бы оказаться весьма полезен.
— Вот именно что в надлежащих руках, — согласился я.
— Судя по тому, что я слышал, ваш поступок подверг риску жизнь Лиат. Коллектор угрожал убить ее, если вы не отдадите ему список.
— Он не собирался убивать ее.
— Вы, кажется, слишком уверены в его намерениях.
— Он имеет своеобразный кодекс. Искаженный, жестокий, но тем не менее нерушимый кодекс. И он не смог бы убить ее из-за того, что сделал я: мог убить ее лишь за то, что сделала она сама. Я не верил, что она виновна в чем-то таком, что могло заставить Коллектора включить ее в число своих жертв.
— Я попробую объяснить ей эту тонкость. Боюсь, что если бы вы попытались послушаться его, то она предприняла бы попытку убить вас.
Мы дошли до конца берега и повернули обратно. Солнце начало клониться к закату, зимний ветер дышал нам в лицо.
— Как вы думаете, чем там занимался Малфас? — спросил Эпстайн. — Лиат описала мне странный алтарь, что-то вроде святилища.
— В черепе Малфаса образовалась вмятина, в которую могла бы поместиться книга, — сообщил я. — Он явно повредился умом. Неужели вы думаете, что он понимал смысл собственных действий?
— Но он строил эту конструкцию с какой-то целью. Лиат сказала, что алтарь был обращен к северу. Обращенный к северу алтарь в северном штате. Как далеко на север, по-вашему, может зайти человек, чтобы у него ничего не осталось, никаких объектов поклонения, только снег и лед?