По замыслу Ставки войска 2–го Прибалтийского фронта должны были овладеть городами Резекне и Даугавпилс, а затем наступать на Ригу и вместе с 1–м Прибалтийским фронтом отрезать пути отхода всей прибалтийской группировке противника. Командующий войсками нашего фронта генерал Еременко решил нанести главный удар силами двух армий — 10–й гвардейской и 3–й ударной. На левом фланге должны были наступать войска 22–й и 4–й ударной армий.
Полученная нашим штабом директива фронта ставила лишь общие задачи, которые были сформулированы следующим образом: «Быть в готовности при обнаружении признаков отхода противника перейти немедленно в стремительное наступление»[1].
3–я ударная нацеливалась на Идрицу, а затем на Себеж. Одновременно в директиве предлагалось подготовить и 30 июня представить на утверждение план предстоящих действий.
Генерал Юшкевич находился на лечении в Москве, поэтому обязанности командующего армией временно исполнял его заместитель генерал–майор Г. И. Шерстнев. Обменявшись мнениями с работниками штаба, он дал указания готовить два варианта решения на прорыв обороны противника. Выполняя это задание, я нанес на одну и ту же карту оба варианта и по каждому из них написал краткую объяснительную записку. Эти документы были представлены командующему войсками фронта.
По первому варианту усилия армии сосредоточивались в северной части ее оборонительной полосы. Удар предлагалось наносить правым флангом в юго–западном направлении во взаимодействии с соседом справа — 10–й гвардейской армией. Однако условия местности на этом направлении из‑за большого количества озер были весьма неблагоприятными.
По второму варианту мы наносили удар в центре оборонительной полосы, вдоль шоссе Пустошка — Опочка, навстречу наступающим войскам 10–й гвардейской армии. В замысле этого варианта сказывался опыт Невельской операции, когда мы удачно использовали хорошие дороги на территории противника и достигли в короткий срок решающего успеха. Но у второго варианта была своя слабость: удар по противнику наносился изолированно, в 40 километрах южнее полосы наступления 10–й гвардейской армии. А это при наших крайне ограниченных силах, при отсутствии резервов могло привести к быстрому затуханию всей намеченной операции. В штабе фронта учли это. Мы получили соответствующие указания. При дальнейшей разработке плана за основу был принят первый вариант.
1 июля генерал Шерстнев и я выехали в штаб фронта доложить подготовленный нами план предстоящих действий. Стояла хорошая сухая погода, мы быстро добрались до места. Однако командующий находился в войсках. Нас принял начальник штаба фронта генерал–лейтенант Л. М. Сандалов. Решение наше было одобрено.