— Меркулов и Берия давно уже не министры и ссылаться на их распоряжения не имеет смысла. Это же касается и Федотова. Перед партией все равны. Партия поручила нам провести проверку и мы проведем ее.
— Это чей приказ, товарищ генерал–майор?
— Министра государственной безопасности товарища Абакумова.
— Предъявите его!
Анисимов хмыкнул.
— Приказ был отдан в устной форме. И какая собственно разница, Трущев?! Вы что, не доверяете нашей комиссии? В ЦК нам доверяют, а вы, значит…
И пошло–поехало: «…не позволим игнорировать волю партии…», «…развели тут, понимаешь, нелегальщину», «в тот самый момент, когда мировой пролетариат поднимается на борьбу за свои священные права», «…выведем на чистую воду».
Я слушал этого фуфло, стоя на вытяжку, и все не мог понять – зачем эта комиссия? Обычно в таких случаях следовал вызов в Москву, где мне не только втыкали по полной, но и помогали исправить ошибку».
« …В конце предварительного разговора Анисимов заявил.
— Смело ведете себя, полковник. Впрочем, мы и не таких ставили на место. Даю вам два дня на написание объяснительной, в которой необходимо точно, по датам, расписать все отданные вами приказания, а также как осуществлялся контроль за их исполнением.
— Только после предъявления письменного распоряжения, товарищ генерал–майор.
— Будет тебе распоряжение! Обязательно будет!..
После паузы Анисимов неожиданно перешел на доверительный тон.
— Скрытно ведешь себя, Николай Михайлович!.. Вместо того, чтобы помочь разобраться, в чем был допущен промах, попробовать совместно отыскать ошибку, ссылаешься на давным–давно отмененные приказы.
— Кем отмененные? – поинтересовался я.
— Жизнью, – не моргнув глазом ответил Анисимов. – Нам, например, многое известно о твоих шашнях с врагами – например с заядлым реакционером и американским наймитом Геленом, его подручным Штромбахом, с военным преступником, штурмбанфюрером Ротте, которого ты персонально доставил в Союз…»
« …Я едва не потерял дар речи.
Что творится в Москве?
Из какого источника этот прощелыга мог узнать о моих «шашнях» с Геленом и Штромбахом? По какой причине Анисимов получил такие права, которых не было даже у заместителей министров? Как я мог ответить на вопрос о «шашнях», не раскрывая Шееля?! В наличии у нас двух взаимозаменяемых квалифицированных специалистов состоял главный секрет «близнецов»! Почему, наконец, в комиссии ЦК нет представителя Комитета информации? Почему молчит Федотов?
Приказ Берии, точнее, Петробыча о строжайшем сохранении тайны в отношении похищения Гесса, тоже был отдан в устной форме, но до этого момента это распоряжение ни разу не подводило меня. Одно только упоминание о запрете на информацию по этим разработкам охлаждающе действовало на любого ревнителя партийной чистоты, пытавшегося прибрать к рукам судьбы проверенных профессионалов, а таких было немало.