Хотя Криппс постарался перестраховаться и приписал: «…
что касается правительства Великобритании, в данное время совершенно исключена возможность такого соглашения о мире», – тем не менее такая недвусмысленная угроза с наглядностью подтвердила прежние опасения советского руководства в отношении политики Англии, так что возможность установления контактов и доверия между Москвой и Лондоном оказалась полностью перечеркнутой».
Обращает на себя внимание изменение позиции Черчилля по отношению к высадке в Европе. По данным, представляющимися достоверными, в мае 1940 года Черчилль заявил:
« …
Чрезвычайно важно приковать как можно больше немецких войск к линии побережья захваченных Германией стран, и мы должны приступить к организации специальных войск для совершения рейдов на эти берега, где население относится к нам дружески…»
Из другого надежного источника:
«Необходимо подготовить ряд операций, проводимых специально обученными войсками типа охотников, способных создать атмосферу террора вдоль этого побережья… Но позднее… мы могли бы нанести внезапный удар по Кале или Булони… и удерживать этот район… Войне пассивного сопротивления, которую мы так хорошо ведем, должен быть положен конец».
Из речи У. Черчилля, произнесенной по радио 22 июня 1941 года:
«
Никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я за последние 25 лет. И я не отказываюсь ни от одного сказанного мною слова. Но все это бледнеет перед той гигантской картиной, которая разворачивается перед нами. Я вижу русских солдат, стоящих на пороге родной земли, охраняющих поля, где их отцы работали с незапамятных времен. Я вижу их, защищающих дома, где матери и жены молятся – да, да, бывают времена, когда молятся все, – за безопасность своих близких, за возвращение кормильца, своего защитника, своей опоры. Я вижу 10 тысяч деревень России, где средства к существованию добываются на земле с таким трудом, но где все же существуют человеческие радости, где смеются и играют дети. Я вижу надвигающуюся на все это ужасающую мощь германской военной машины. Отныне у нас одна цель, одна единственная – уничтожение нацистского режима. Мы никогда не будем вести переговоры с Гитлером. И пока мы не освободим народы, находящиеся под его ярмом, любой человек или правительство, которое сражается против нацизма, получит нашу помощь, любой человек или государство, которое сражается против Гитлера, будет нашим союзником. Такова наша политика… Из этого следует, что мы окажем любую возможную помощь России и русскому народу, и мы будем призывать наших друзей и союзников во всех частях мира занять ту же позицию и следовать ей до конца