* * *
«
Из протокола допроса военнопленного, обер–гренадера вермахта Крайзе Густава Карла,
добровольно перешедшего на сторону Красной армии.
— Год рождения?
– 1922–ой.
— Место рождения?
— Полностью?
— Да.
— Германия, Западная Пруссия, гау, то есть область, Бранденбург – это неподалеку от Берлина, город Ленин.
Я не без интереса глянул на Крайзе.
Передо мной сидел среднего роста, крепкий молодой человек в больничном коричневом халате. Шатен, лицо приятное, арийское, глаза смышленые, нос курносый. Отвечает охотно, – видимо, догадывается, с кем его разделяет стол и как нужно вести себя присутствии комиссара. Глубоко немецкая черта… Русским владеет без акцента. Следовательно, рано или поздно начнет ёрничать или я ничего не понимаю в соотечественниках.
Мы устроились в тюремной больнице НКВД, куда Крайзе поместили сразу после обнаружения в Подольске.
Я переспросил.
— Как сейчас называется город?
— Так и называется – Ленин. Если вы полагаете, что название имеет отношение к организатору русской революции, это не так. Наш город наш ведет свою историю с двенадцатого века. Во времена короля Оттона I…
— Насчет Оттона после. Откуда родом ваши родители?
— Отец Карл Фридрих Крайзе – коренной бранденбуржец, точнее, ленинец. Плавал на торговых судах. Часто посещал Одессу, где у родственников–переселенцев из Германии в селе Мариендорф познакомился с моей матерью. Мать – русская, хотя в Германии отец сделал ей документы, подтверждающие, что она является дочерью германских колонистов.
Вот так взял и брякнул – «бранденбуржец»! Даже не запнулся!.. Хорошая подготовка. На скрытую издевку «
ленинец» я постарался не обращать внимание.
Пока.
— С какой целью ваша мать поменяла национальность?
— Вынужденная мера, иначе меня не приняли бы в «Гитлерюгенд». Возможно, и приняли, но после принятия расовых законов* ни о какой серьезной профессиональной карьере мне и мечтать не приходилось, а так всех устроило, что лучший выпускник нашей ленинской гимназии, полноценный ариец и может с честью послужить рейху.
— Вы мечтали послужить рейху?
— Еще как, господин комиссар, не знаю вашего звания…
Я рискнул.
— Называйте меня господин обер–лейтенант.
Он не без сомнения глянул в мою сторону
— Господин комиссар, я понимаю, без проверки нельзя. Мне есть столько рассказывать, что может, лучше я изложу свою историю на бумаге?
Ага, есть столько рассказывать… Уже кое‑что!
Глупости, разозлился я, вшей гоняешь!
— Бумага от нас никуда не денется, Крайзе. Вы обязательно изложите на бумаге, но беседа тоже необходима.