— Что?
— Сейчас позову Фани Фика…
— Филип, секундочку…
— Да?
— У тебя есть данные по банковскому счету Слут?
— Да.
— Проверь, пожалуйста, ее страховки.
— В последнее время или на долгий срок?
— В последнее время.
— Это легко.
— Я хочу знать, страховала ли она какое-либо ценное имущество. Драгоценности… Ну, не знаю, что-нибудь сравнительно маленькое, но очень дорогое.
— Сделаю.
— Насчет «киа» что-нибудь выяснили?
— Есть у нас пара наметок… Вообще машинами занимается ППГ.
— Спасибо, Филип, теперь давай Фика.
— Даю…
— Бенни? — спросил Фани Фик тихо и словно извиняясь. После фиаско с убийством Стейн он всегда говорил так.
— Ты что-нибудь нашел?
— Возможно. Тебе известно о том, что вечером в день смерти, примерно в двадцать один пятьдесят две, Слут отправила эсэмэску?
Гриссел не сразу вспомнил, о чем речь.
— Да… Кажется, Генри ван Эдену.
— Совершенно верно. Мы зафиксировали и номер ван Эдена. И выяснили, что он тоже в тот вечер звонил Слут, немного позже. Первый раз в двадцать два сорок восемь, второй — в двадцать три ноль одну. Она не ответила, но, насколько я помню, патологоанатом установил время смерти в двадцать два часа плюс-минус два часа. Значит, когда он ей звонил, она, скорее всего, была уже мертва…
— Ван Эден сам ей звонил?!
— Ну да. Кстати, его первый звонок, тот, что в двадцать два сорок восемь, был зафиксирован вышкой сотовой связи «Водакома» в Сомерсет-Уэст. А всего через тринадцать минут, в двадцать три ноль одну, второй звонок зафиксирован вышками в Ньянги и Гугулету. Судя по всему, он звонил ей с шоссе N2 и направлялся в центр города.
— Ясно, — сказал Гриссел, хотя ясно ему ничего не было.
— Так ты об этом знал?
— Нет, не знал.
— Больше пока ничего любопытного обнаружить не удалось.
Гриссел остановился у здания студии документальных фильмов «Блу оушенз» на Престуич-стрит, где договорился о встрече с двумя подругами Слут. Хотя он опоздал на несколько минут, но все же, перед тем как войти, нашел в списке контактов своего мобильника номер Генри ван Эдена и набрал его.
Ван Эден ответил после третьего гудка. Гриссел представился. Ван Эден дружелюбно, как вчера, ответил:
— Добрый день, капитан. Рад, что вы звоните…
— Почему?
— Вчера… После того как вы уехали, мне стало не по себе. Не давало покоя что-то сказанное Ханнеке, только я никак не мог вспомнить, что именно, ведь дело было два месяца назад. Оно имеет отношение к вашим словам про возможное участие коммуниста…
— Так-так…
— И вот вчера поздно вечером я вспомнил. 22 декабря, перед Рождеством, мы провели короткое совещание с участием всех заинтересованных сторон. Сразу после того, как совещание закончилось, Ханнеке кто-то позвонил по телефону. Я заметил, что она изменилась в лице, и спросил, что случилось. Она ответила: да ничего, просто ей докучает один русский.