— Полный бардак, — сказал Ньяти.
Мани подтолкнул письма к Грисселу:
— А у тебя как дела, Бенни?
— Плохо, бригадир, — ответил он, потому что научился придерживаться правды. Если он будет говорить то, что хочет слышать начальство, ничего хорошего не выйдет.
Каменное лицо Мани осталось бесстрастным. Он просто кивнул, как будто ничего другого не ожидал.
Гриссел прочел:
«762a89z012@anonimail.com
От: 27 февраля, воскресенье, 16.07
Кому: jannie.erlank@dieburger.com
Кас.: Почему ЮАПС умалчивает о раненых полицейских?
Вчира в 18.45 я стрелял в полицейского вчера в участке „Клермонт“. Сегодня в 11.50 я подстрелил полицейского в участке „Грин-Пойнт“. Почему ЮАПС не рассказала об этом средствам массовой информации?
Потому что они что-то скрывают. Они знают, кто убийцы Ханнеке Слут. Почему до сих пор никого не арестовали? Я буду и дальше стрелять полицейским в ноги, пока они не призовут к ответу убийц Ханнеке Слут».
— Он ничего не говорит о коммунисте, — заметил Гриссел.
— Слава богу, — ответил Мани.
— Он куда-то спешил. Или нервничал. Может, на него тоже кто-то давит…
— Откуда вы знаете? — спросила Мбали.
— Ошибки. Он повторяет слова и допускает орфографические ошибки, — ответил Гриссел.
Зазвонил стоящий на столе у бригадира телефон.
— Давят не на него, а на нас, — заметил Мани. — Это генерал. Он звонит из Претории.
Со своего места Гриссел слышал взволнованный голос на том конце линии. Голос Африки напоминал жужжание электронного жучка.
Бригадир Мани держался стоически.
— Да, генерал…
— Нет, генерал, мы сформулируем свои мысли и опубликуем пресс-релиз.
Бенни посмотрел на Ньяти, который сидел, закрыв лицо руками, с видом глубоко озабоченным, и на полковника Вернера Дюпре из ППГ, который все вертел и вертел между пальцами зажигалку. Перевел взгляд на Клуте, всегда поразительно выдержанного. Впрочем, желтые никотиновые пятна на пальцах и темные круги под глазами свидетельствовали о том, что за все приходится платить. Ведь Клуте постоянно находится между Сциллой в виде журналистов и Харибдой в лице руководства ЮАПС. Мбали Калени была мрачнее тучи. Она как будто намекала, что у нее нет времени на такую чепуху, у нее масса дел.
Гриссел все больше закипал. Почему пресса и начальство всегда такие? Зачем лишнее давление, как будто их работа сама по себе недостаточно тяжела?
Наступило секундное затишье, и тут громко заверещал мобильник Гриссела. Он быстро выхватил трубку из кармана и отключил ее.
Когда Мани наконец вернулся за стол и они с Клуте и Ньяти принялись слово за словом прорабатывать пресс-релиз, Гриссел подумал: как хорошо, что он в свое время пропил свой карьерный рост. Ему совершенно не хочется становиться начальником, он не умеет играть в их игры. Если бы его выпустили к представителям СМИ, он бы им сказал: «Вы настоящие стервятники. Сидите и ждете, когда мы облажаемся, а потом бьетесь в истерике и обвиняете нас во всех смертных грехах. Но куда вы пропадаете, когда мы что-нибудь делаем как надо? Когда виновным признают убийцу, грабителя или насильника, где в ваших репортажах слова „благодаря хорошей работе ЮАПС“? Как по-вашему, почему тюрьмы в стране переполнены? Потому что ублюдки сами идут туда? Да пошли вы все, пишите что хотите!»