Гриссел ждал, что мать Ханнеке Слут скажет что-то еще, но та молчала.
— Скажите, мадам, ваша дочь была очень набожной?
Марна немного помолчала, а потом спросила:
— Это из-за религиозного экстремиста?
— Да.
— Нет, Ханнеке совсем не была набожной.
— Значит, она не принадлежала ни к одной церкви?
Марна Слут понизила голос:
— Нет. Ее отец раньше частенько обвинял в своих профессиональных и личных неудачах высшие силы. Ханнеке терпеть не могла этой его привычки. У нее был девиз: ты сама отвечаешь за свою судьбу.
Грисселу требовалось некоторое время, чтобы все усвоить. Уж так у него были устроены мозги. Анна часто говорила, что его голова похожа на стиральную машину: он запихивал в нее грязное белье, включал стирку, а когда наступало нужное время, в дело вступало его знаменитое чутье. Он открывал дверцу и доставал свежую, чистую версию.
Ханнеке Слут собиралась обратиться к начальству с каким-то предложением. Она хотела начать собственное дело, работать самостоятельно. Потому что речь шла о крупных суммах денег, «которые позволят им преуспевать». А что за «интересные люди»? Кого она имела в виду? Политиков? Коммунистов? Что-то другое? Ну и сделка — он в ней ни ч… ничего не смыслит. Самое лучшее — передать все Скелету.
Дверь распахнулась, и к нему в кабинет заглянул взволнованный Купидон:
— Бондарь никак не может быть убийцей! Полный тупик! Только что звонила стюардесса. Эган-Веган 18-го болтал с ней весь рейс, а потом назначил ей свидание. Они собирались вместе поужинать в Кейптауне 20-го, но он все отменил: позвонил ей и сказал, что только что потерял близкого человека.
Гриссела удивило, что Купидон почти не расстроен. Все объяснили следующие слова:
— Слышал бы ты, старина, как говорят эти француженки! Ах, какой у них акцент — чувственность в каждом слове. А губки как будто напрашиваются на французский поцелуй. Даниэлла Фурнье… — Он постарался произнести имя с французским акцентом, как будто ничего красивее в жизни не слышал.
— Спасибо, Вон, — улыбнулся Гриссел.
— И все-таки наш Эган еще может оказаться снайпером. Ничего, капитан Купидон во всем разберется. Вуаля! — Купидон развернулся и чуть не врезался в Мбали, которая торопилась к Грисселу с документом в руке. Он поспешил объяснить: — Мбали, «вуаля» — это по-французски, а не ругательство.
— Займись лучше делом, — посоветовала ему Мбали и закрыла за собой дверь кабинета Гриссела. Она села и передала ему документ. — Его новое послание в газеты…
Он прочел:
«762a89z012@anonimail.com
От: 28 февраля, понедельник, 1330
Кому: jannie.erlank@dieburger.com Кас.: Притч., 21: 15