Дошла очередь и до меня.
Я объяснил, что попросту заблудился в районе, разыскивая знакомого прапорщика Сашу, фамилию которого, к сожалению, запамятовал, зашел в первую попавшуюся дверь, оказавшуюся открытой, а тут…
— Ваш паспорт! — потребовал представитель властей.
Вместо паспорта я написал ему на бумажке номер сотового телефона Алика.
Меня снова отвели поскучать в камеру, и до приезда шефа я хладнокровно вздремнул на жестких деревянных нарах.
Алик поначалу взъерепенился, кляня меня за очередной залет, но затем, услышав, как обстояло дело, зашелся жизнерадостным смехом, сопереживая таким странным образом Изе, влипнувшему в скверную историю с неясным продолжением и финалом. Затем, отсмеявшись, сообщил:
— Пушку, фотографию, адрес, получишь послезавтра. Вечером. А завтра перевезешь из аэропорта двух негров и трех косоглазых. Самолет приходит в десять утра. Грузовая машина будет ждать у забора, все как обычно. И чтоб без проколов! А то уже начал глубоко и щекотно меня доставать…
— Алик, — перебил я его, — скажи честно: у тебя что, нет иного исполнителя для мокрухи?
— Сколько хочешь, — уверил он, резко и зло мотнув головой. — Но только им будешь ты. — С силой ударил кулаком по рулю. — И на том разговор закончен.
Я промолчал.
Я думал. Думал о том, что Монгол сделал в отношении меня неверный выбор.
Неверный принципиально. И очень для себя опасный.
В семь часов вечера, согласно моей телефонной договоренности с неизвестным московским абонентом, я стоял, вдыхая железнодорожные запахи, на продуваемой декабрьскими ветрами платформе берлинского метро, ожидая Бог весть какой встречи или события.
Приходили и отбывали поезда, время постепенно перевалило за половину восьмого, но ничего знаменательного, кроме того, что я начал ощутимо подмерзать, не происходило.
В застекленный ангар станции вползла очередная электричка.
Я пригляделся к табличке на ее лобовом стекле, обозначающей конечную точку маршрута, как вдруг пожилой мужчина в шляпе и в замшевом полупальто, стоявший возле меня, тихо произнес по— русски:
— Не оборачивайтесь. Я от Олега. Садитесь в первый вагон и езжайте до конца. Выйдете на улицу и ступайте куда глаза глядят. К вам подойдут.
Я, следуя предписанию, вошел в головной вагон и послушно покатил на окраину Западного Берлина.
На конечной станции вышел из метро и, не оборачиваясь по сторонам, зашагал по незнакомой улице, сплошь застроенной частными особнячками.
Темнело, воздух пропитывался промозглой ночной сыростью и едким запашком жженого угля.
Поднял воротник пальто: холодом прихватило уши.