Медсестра недоуменно смотрела на нас.
— И что, даже свидетельства о рождении нет?
— Её отдали мне без каких-либо документов, — вступил в разговор я.
— И как вы поняли, что отец — вы?
— Сделал тест на отцовство.
Медсестра переводила взгляд с меня на Марго и обратно, словно сканируя на детекторе лжи. Согласен, история как в лучших бразильских сериалах.
— И как мне её оформлять?
Я колебался, пока не почувствовал тычок локтя Марго.
— Записывайте как Сафировскую Ариадну Матвеевну.
Ариадну нам отдали только через полтора часа. Из-за скрипучих дверей сначала вышел её доктор — мужчина лет сорока пяти, уже седеющий, халат болтался на его худых плечах как на жерди. Он едва сдерживал зевоту, но серые глаза смотрели цепко и добро. Вслед за ним вышла примерно его лет медсестра, неся на руках моего ребёнка.
— Здравствуйте, это вы родители? — спросил доктор.
Мы с Марго дружно кивнули, не вдаваясь в подробности, кто именно кем приходится девочке.
— Я Александр Николаевич Трубанько. Ничего страшного не случилось, — сразу успокоил нас врач. — Свежее молоко, конечно, на пользу вашей дочери не пошло, но мы все исправили. — Он улыбнулся Ариадне, когда медсестра передавала её нам. Я прижал её к себе и увидел радость в глазах медсестры. Да уж, наверняка со стороны я кажусь офигенным папашей.
— Спасибо огромное! — облегченно выдохнула Марго, пожимая руку Александру Николаевичу. — Вы не представляете, как мы переживали.
— Представляю, мне рассказали, как вы тут по приемному покою сновали. Впредь кормите её смесями и детским питанием. Своего молока у вас?
— Нет, — вновь сделала вид, что причастна к нам Марго. — Матвей всё будет делать как надо, верно?
— Верно, — кивнул я. Ариадна успокаивающе оттягивала руки, и я чувствовал, как напряжение покидает меня. Я забуду про молоко и буду варить эту бурду сутками — только пусть больше так не плачет… — Сколько мы вам должны? — спросил я, осторожно перекладывая её на одну руку, а вторую запуская в карман за бумажником.
— Вы ничего не должны, мы государственная больница, — ответил Трубанько.
— За хорошую работу, что спасли её, возьмите. — Не знаю, сколько там было, но я выгреб всю наличность, что лежала в кошельке, и протянул её доктору и медсестре.
— Молодой человек, — нахмурилась женщина. — Спрячьте ваши деньги обратно. Сказали же вам — мы государственная больница, коррупция и так распоясалась. Лучше берегите вашу красавицу-дочку, чтобы она оставалась такой же здоровой и жизнерадостной.
Марго сжала мою ладонь с деньгами и опустила.
— Извините его. Он и правда дико перенервничал. Ещё раз спасибо вам! — Она развернула меня и потянула вон из холла.