— Да, помню.
— Кстати, твое заключение у меня, и в нем ты делаешь именно такие выводы!
— А этот, ну… привидение, что, в самом деле левша?
— Самая что ни на есть левая левша!
А потом пришел… левша. Он таковым и оказался — расписался левой рукой, бумаги брал левой рукой. Сначала он держался уверенно и чуточку снисходительно — как же, помогает, время свое тратит, а у него работы выше головы.
Неделина начала с просьбы охарактеризовать Негодина.
Этот левша не то чтоб облил Юру грязью, нет! Он просто с чуточку брезгливо-отстраненным видом рассказал, как тот свою мать до смерти довел, и вообще что он не в себе. На вопрос же следователя, откуда это видно, рассказал про подвал, упирая на то, что никакой здоровый человек так прятаться от мира там не будет.
А следователь, не медля, положила перед ним фотографию убитой женщины:
— Вам не знакомо это лицо?
— Нет, не знакомо.
И тут Неделина сказала, что женщина убита левшой — это следует из заключения эксперта. Вот здесь он напрягся:
— Вы что, на меня намекаете? Я ведь тоже левша! — уже довольно напряженно спросил он.
— Да нет, не намекаю, — покопавшись в столе, достала коробочку, открыла ее и повторила: — Не намекаю — утверждаю! — И, вытащив бритву, показала ее допрашиваемому, спросив при этом: — Я вижу, вам знакома эта вещь?
Тот судорожно сглотнул слюну и глухо сказал:
— Первый раз вижу. — Однако даже Огурцов сразу увидел, что тот заволновался. Лицо покраснело, по нему побежали хорошо заметные капли пота.
— А как вы объясните, что на бритве обнаружены и ваши пальчики, и ваши потожировые отложения, а к тому же — микрочастицы крови, идентичной крови убитой?..
— Неправда! Неправда!!! Этого не может быть — я все чисто вытер и вымыл, в спирте прополос… — и замер, выпучив глаза и открыв рот.
— То есть вы признаете, что убийство гражданки Расторгуевой…
— Нет, нет… я не убивал, вы запутали меня, я буду жаловаться.
— Ладно, разберемся, — сказала Неделина, и в кабинет вошли оперативные работники.
— Вот постановление о том, что вы задержаны, а суд завтра решит, на какой срок. — И его увели.
Неделина встала и с удовольствием прошлась по кабинету.
— Ну вот, остальное — дело техники. Он еще не знает, что сняли кино о его пребывании в квартире, откуда исчезли деньги.
Огурцов сидел нахохленный и недовольный.
— Значит, я оказался дураком, а вы все умными?
— Все не так. Ты, Дима, дал толчок и направление поиска. Мы по горячим следам, сразу после убийства, Негодина тщательно проверяли, но по ряду причин из числа кандидатов в убийцы его исключили полностью. И когда ты, не зная о наших поисках, стал утверждать обратное, у меня возникла идея, что если это не Негодин, то это некто, имеющий с ним связь и знающий о подвале и о том, что у него есть ключи почти от всех квартир «элитного подъезда». Так мы быстро вычислили именно этого человека: работает в коммунхозе, знает про подвал. А уже позже рассказали нам о привидениях в том подъезде, и мы в рамках оперативно-разыскных мероприятий оставили там видеокамеры — ведь понятно, что это ходит скорее всего тот, кто убил. Он выждал время и, поняв, что опасность миновала, стал шариться по квартирам, недоумок. А потом, после твоих слов о том, что мужик на фото похож на Негодина, решили выяснить, кто он такой, и установили интересный факт. Мама будущего Юры поехала на Север работать на крупный металлургический комбинат, и там у нее произошла любовная история с… ну почти директором предприятия. А потом тот вернулся в семью. А Негодина уехала к себе и родила Юру. Она патологически ненавидела Юриного отца, поэтому, когда Юра подобрал ту фотографию мужчины и мать ее увидела, то так разволновалась, что ее кондратий и хватил, ибо была непреклонной.