«Лучше бы я умерла, — отчетливо подумала в тот момент Вера Борисовна. — Лучше бы умерла!» — и заплакала, а дочь ее добила:
— Нечего выть! Мужа просрала, теперь поздно плакать!
И Вера стала жить с тем, что есть, стала бороться за дочь. Ирина больше не уходила и временами становилась похожей на себя, прежнюю, но иногда… Иногда ничего не помогало и никакой управы не находилось — открыто курила, временами приходила с отчетливым запашком спиртного, и в такие моменты Вера ничего с ней поделать не могла. У них даже до драки дело доходило. Ирина тогда сказала матери:
— Еще раз тронешь — зарежу!
Вера тогда заплакала и ушла в свою комнатку. Как дальше жить и что делать, она не знала.
А тут еще мальчики. После того как дочке сделали аборт, она вообще с катушек сошла. Парни вокруг нее крутились как мухи, и было понятно, чего от дочки «эти кобели» хотели. И, похоже, получали. Все разговоры с Ириной на эту тему были бесполезными. Хоть домой она никого не водила — и на том спасибо.
Но, как ни странно, Ирина продолжала хорошо учиться, учиться практически без троек. Вот так они и жили: сорокалетняя мать и пятнадцатилетняя дочь.
* * *
Игорек «дембельнулся» в начале июля. Весь следующий день он по просьбе бабушки носил форму сержанта ВДВ, а потом снял и больше, как бабуля ни просила, не надевал. За два года надоела. Понятное дело — возвращение из армии они отметили с соседями, и даже единственный родственник — родной дядюшка — пришел поздравить племянника. После этого Игорек неделю отдыхал, а потом набрал книг и стал вспоминать позабытые за два года науки — ведь его призвали в армию с третьего курса технологического. И вот однажды, когда он шел из библиотеки по тропинке, что была за детским садиком, услышал:
— Ты че, Ирка, зазналась, идем в гараж! Ты ж раньше… с удовольствием…
— А сейчас не хочу… отстаньте! — И тут же раздался звук оплеухи и вскрик:
— Ах ты сука… Витек, держи ее… вот так, тащи ее, тащи… че ты пинаешься?.. Дура… матрасик там мягонький… потом тебе вообще хорошо будет! — И все эти слова перекрывал негромкий, но отчетливый женский визг, перемежаемый грубыми матюгами, слетающими с того же женского язычка.
Игорь положил пакет с книгами у забора и свернул за угол. Там он увидел совсем маленькую, как ему сначала показалось, девочку и двух довольно здоровых лбов — явно учеников последнего класса.
— Эй, орлы, — негромко сказал Игорь, — быстро разбежались и девочку оставили в покое.
Как ни странно, но они тут же выпустили руки девчонки и встали чуть ли не по стойке смирно, видимо, озадаченные почти двухметровым ростом Игоря и немалой шириной его плеч.