— Доктор, у нас труп, надо бы выехать!
(Ведь все равно при эксгумации должен присутствовать эксперт.) Ты был не в духе и как-то вяло ответил:
— А что, без меня никак?
— Да понимаете, там возможен криминал…
— Что значит «возможен»? Участковый его разве не осматривал?
— Как же он его осмотрит, если труп в земле. Это эксгумация.
— Ладно, заезжайте! — сказал ты. Теперь прикинь, как мы ржали, собравшись вокруг и слушая этот диалог и представляя твою морду, когда ты все узнаешь.
И когда ты сел к нам в «уазик» и я тебе все рассказал, когомы едем выкапывать, на твоем лице было такое выражение — я, наверное, никогда не забуду. И радость, мгновенно сменившаяся злостью, потом недоумением и даже обидой — черта с два какой народный артист так сможет! — закончил со смешком майор.
Они помолчали, отдавая дань малосольному хариусу, а потом Огурцов спросил:
— Значит, мне повезло? Если бы бабулька не созналась, то…
— А ты знаешь, может, и нет. За три дня до ее явки с повинной — кстати, в тот день ты у прокурора парился — наш опер установил, что в день пропажи трупика к дому санитарки подъезжала зеленая «копейка» еще со старыми, черными номерами. Мы пробили все такие машины, и среди них оказалась машина, принадлежащая бабушке умершего и украденного ребенка. Как раз сегодня-завтра мы собирались с ней поработать.
— А почему не сразу с ней стали… работать?
— Да потому, что бабушка была последней, на кого могли мы подумать. Как можно собственного внука украсть из морга? Согласись.
И Огурцов согласился.
На том все и закончилось. Дело против эксперта Огурцова прекратили за отсутствием состава преступления, и он отделался только выговором. Антонину уволили.
А вот с бабушкой все сложнее оказалось. После эксгумации ей выписали повестку и попросили явиться на следующий день, но бабушка не пришла, так как была занята. Она еще ночью решила голову в петельку затолкать, покончить, так сказать, счеты с жизнью. Но веревка порвалась, и бабулька осталась жива. Сейчас она проживает в больнице психиатрического профиля как хронически больная. А ее дочь и зять переехали жить в большой дом матери. Недавно у них родился ребенок.
На черной виселице сгинув,
Висят и пляшут плясуны,
Скелеты пляшут Салладинов
И паладинов сатаны…
А. Рембо
Почему так бывает: человек ложится спать с желанием крепко, много и долго поспать. Отоспаться наконец-то за длинную и тяжелую рабочую неделю. И, как назло, что-то случается. То в час ночи телефон зазвонит — мол, извините, ошиблись номером, или неожиданно за стенкой у очень тихого соседа громко-громко на минутку заорет телевизор, или еще нечто подобное. И все! Сна нет! Ты лежишь, мучаешься, сокрушаешься и наконец засыпаешь, погружаясь в сонную нирвану со сладкими мыслями-мечтой: «Сплю до десяти… Суббота, имею право… а там хоть трава не расти… все… засыпаю». И действительно засыпаешь и спишь… спишь… Сны приятные… И так до семи утра, когда раздается звонок проклятущего будильника, который ты — вот точно выключал! — но он все равно сработал. И все! Сон опять нарушен. Ты ворочаешься еще полчаса и встаешь злой, как… разбитый, как… и вялый, сдавшийся обстоятельствам, но с тайной мыслью, что уж следующую-то ночь…