Тишина продолжалась еще с минуту. И вдруг все разом заговорили, перебивая друг друга, переплетаясь голосами и интонациями.
— Буквально те же вопросы нам уже задавали несколько минут назад…
— Мы уже все, что нам известно, доложили полиции!
— Сейчас каждый играет в сыщика-любителя.
— Жили бы мы в деревне, знали бы Мари как облупленную…
— Да уж, такой молчуньи я в жизни не встречала!
— У каждого — своя работа…
Я постоял минуту, прислушиваясь к этому нестройному хору, развернулся и пошел в свой кабинет, где обычно сижу по приезде, — маленькая комнатушка в конце коридора с удобным диванчиком, письменным столом и парой кресел — этот кабинет обычно использует ночной сторож.
Я хотел было устроиться здесь в гордом одиночестве, подальше от всех этих самодовольных, смотрящих на меня сверху вниз парижских коллег, но тут же передо мной встал простой вопрос: а зачем? Неужели после всех событий последних суток я засяду за труды праведные по рекламе родного бизнеса? Черта с два!
Гораздо более по душе мне было немедленно созвониться с комиссаром Риво и напроситься к нему за последними новостями: узнать результаты экспертизы и поисков Мари, что выяснилось по поводу того давнего дела в рекламном агентстве «Мадлен» и что интересного удалось узнать из допросов милейших сотрудников «Садов Семирамиды», лично меня одаривших лишь густым сигаретным дымом.
Я уже направился было на выход, как вдруг раздался короткий стук, дверь стремительно распахнулась, и ко мне решительно шагнул худой паренек в очках, казавшихся на его бледном личике просто огромными, — мсье Мишель Мониво, скромный сотрудник бухгалтерии парижского офиса «Садов».
Мишель, насколько мне помнилось, всегда был молчуном и букой, из которого клещами слова не вытянешь — едва эта мысль мелькнула в моей голове, как я с удивлением подумал, что в этом плане он удивительно близок Мари.
— Извините… Вы собирались уходить?
Парень на мгновенье замер, словно собираясь тут же развернуться и убежать, но все-таки после минутного колебания решительно поправил очки и поднял на меня взгляд чуть слезящихся глаз.
— Быть может, вы уделите мне несколько минут? Я хочу сообщить вам кое-что о Мари Петрофф. Но при одном условии — вы никому не скажете, особенно полиции, откуда вы это узнали. Дело в том, что на допросе я предпочел промолчать. Но, в конце концов, Мари пропала, а мои сведения наверняка помогут ее найти… Так вы меня не выдадите, договорились?
— Договорились, Мишель.
Я с ободряющей улыбкой опустился в одно из кресел, жестом предлагая Мишелю занять место напротив. Он опустился на самый кончик и еще раз поправил свои безразмерные очки.