Комиссар усмехнулся и покачал головой.
Между тем я продолжал:
— Разумеется, я поинтересовался у Джино, не в курсе ли он, где проживает Нико, и тот, порывшись в своих бумагах, нашел записную книжку, куда записывает информацию о своих работниках. Как оказалось, Нико Коненко проживал недалеко от пиццерии, в многоквартирном доме на улице Каштанов, в мансарде. Я прошелся туда, не поленился и поднялся наверх, но на мои звонки никто не ответил. Я поинтересовался у соседей. По словам одного из них, последний раз он видел Нико вчера вечером, когда тот возвращался домой: парень пробежал мимо него, даже не поздоровавшись. Вот и все.
Комиссар глубоко вздохнул, допил свой кофе и еще раз кивнул, посмотрев на меня с лукавой улыбкой.
— Браво, Ален! Вы действовали ничуть не хуже хорошего полицейского. Признаться, я был бы не против, если бы вы работали в моем отделе. Итак, нам остается лишь получить ордер на обыск квартиры Нико Коненко и объявить его в розыск. Хотя можно быть уверенным: наверняка парень еще вчера покинул Париж. Интересно знать, в каком направлении? В первую очередь следует выяснить все его данные в Сорбонне…
Комиссар придвинул к себе телефон и принялся отдавать приказания. Покончив с этим, он вновь посмотрел на меня.
— Сами понимаете, у меня так и вертится на языке вопрос — откуда вы узнали всю эту информацию о друге Мари? Легко можно сделать вывод, что с вами поделился этими фактами кто-то из сотрудников «Садов Семирамиды», по каким-то соображениям промолчавший при допросе полиции.
— Я не хотел бы…
Комиссар не дал мне договорить, подняв ладонь:
— С этим все понятно. Хорошо — так или иначе, но эти важные сведения теперь нам известны, и мы предпримем необходимые действия. Сейчас самое время и мне поделиться с вами нашими открытиями.
Тут комиссар с шумом поднялся и, неторопливо подойдя к окну, облокотился о подоконник.
— Сегодня с самого утра мои люди опрашивали жителей всех соседних с вашим домов — увы, в Сент-Женевьев-де-Буа никто ничего не видел и не слышал. Полный ноль! Зато есть результаты экспертиз: носового платка и «фамильной» тряпки от ветеринара…
Он лукаво мне подмигнул:
— Итак, на носовом платке Мари — кровь третьей, довольно редкой группы. Обладатель этой крови в полицейских анналах не зарегистрирован. А вот обрывок наволочки, как и сообщил вам ветеринар, действительно был обильно пропитан дитилином, который активно используется для эвтаназии животных. Но вообще-то его вводят внутримышечно, никогда не используя в пропитке. Явно неумелые «ветеринары»: беднягу Билли сначала ударили палкой, потом ввели дитилин, по отзыву ветеринара, очень неаккуратно, а напоследок обмотали пасть тряпкой все с той же абсолютно бесполезной пропиткой. На обрывке наволочки были обнаружены микроскопические следы крови — как выяснилось, крови Билли.