Потом в меркнущее сознание проник низкий воющий звук сирены, живые нити-корни стали опускаться на лицо и плечи, заскользили, оплетая все туже и туже. Каждый вдох причинял боль. Гибкий белесый корень приник к руке, я почувствовала резкую, как от ожога, боль и с трудом разлепила налитые свинцом веки…
Сирена звучала пронзительно, не то вой, не то лай… боль… сирена… сирена… боль… Опираясь на руки, я попыталась подняться. Кошмар закончился, исчез узкий туннель. Я сидела на собственной постели, держась рукой за спинку, с трудом удерживаясь, чтобы не повалиться от отвратительного чувства дурноты. Отчаянно мяукал Купер… и еще… едва уловимый свист… словно воздух вырывается из лопнувшего шарика… Что-то знакомое… знакомое… свист… это же… я знаю! Я должна вспомнить! Это… газ! Газ!!
«Встань!» — беззвучно кричу я себе. «Встань, встань! Иди!»
Задерживая дыхание и цепляясь за мебель, я добираюсь до окна. Изо всей силы дергаю шпингалет, но он не поддается, держится намертво! И тогда, чувствуя, что пол снова начинает уходить из-под ног, я хватаю бронзовую настольную лампу и с силой бью ею по окну. Грохот, звон разбитого стекла! Еще раз! Еще! Стекло разлетается вдребезги, лампа вылетает на улицу и падает на тротуар. Я слышу, как тонко звякнула разбитая лампочка… заключительным аккордом. И наступила тишина. Прижавшись лбом к оконной раме, я глотаю сладкий ледяной воздух. Я не помню, сколько простояла так… Мне казалось, я вревратилась в сосульку, а на полу намело небольшой сугроб…
Легкий свист доносится из кухни… Закрыв лицо подушкой, держась за стены, я бреду на кухню. На плите — ярко-красный чайник. Газ со свистом вырывается из горелки. Огня нет. Дрожащими пальцами я заворачиваю кран. Распахиваю окна, раскрываю входную дверь. По дому мечутся сквозняки, сметая на пол какие-то бумажки, шевеля гардины и листья гибискуса.
В ванной я сую руки под горячую струю и смотрю на себя в зеркало. Бледная, с черными провалами глаз, белыми сухими губами… Привидение!
Кровь на руках и плечах, разорванная ночная сорочка… Что это? Откуда кровь? Порезалась о стекло? Я рассматриваю свои окровавленные руки…
Купер трется о мои колени и громко мурлычет. Я перевожу взгляд с царапин на Купера… Неужели?..
— Купер, ты… меня спас! Котинька мой родной!
Я наклоняюсь и беру его на руки. Он оказывается неожиданно тяжелым, и я роняю его. Он падает на четыре лапы и сипло мяукает…
Я достаю из аптечки йод, пластырь. Подумав, становлюсь под душ, совершенно забыв, что входная дверь распахнута настежь. Страха как не было. Я вскрикиваю от боли, когда горячая вода попадает на царапины. И окончательно прихожу в себя.