Мелковатый народ, да и что-то есть в этом несерьезное — иметь близнецов. Молодого отца все поздравляют с веселым чувством превосходства: с нами, мол, такое случиться не может. Ничего, радуется себе, доволен. Вчера, говорит, двухместную коляску уже купил.
Пускай близнецы, пускай бы все ухмылялись, на тебя глядя, лишь бы поскорее, лишь бы Светланке было хорошо.
Вчера она подошла к окну, хоть и не полагается, — бледная, под глазами круги, помахала рукой и вдруг исчезла.
Сегодня было совсем как на картине: подъехала «Победа», вышел из нее счастливый отец, передал нянечке чемодан, подождал совсем немного у двери, все на него с таким интересом смотрели. А он-то сияет, раздувается прямо от гордости!
И наконец выходит молодая мать с голубым свертком, а сзади нянечка…
На скамейке напротив, как раз под картиной с ползунками, девочка лет четырех утешает отца:
— Ты, папка, не вешай нос, это даже лучше, что девочка! Мы с ней будем посуду мыть, комнату убирать.
Кому как повезет. Не все желания исполняются. Веселая бабушка сидит, рассказывает соседкам:
— Я ему говорю: «Тебе, Вася, мама братишку купила, завтра привезет». А он: «Зачем же братишку? Мы ведь с мамой решили, что мне сестренку нужно купить!» А я ему: «Что ж делать, дорогой, выбора не было!»
Зазвонил телефон, девушка в будке берет трубку. Все настораживаются.
— Николаева?.. Да, да, сын у нее родился, товарищ Николаев!.. Здорова… Да, все хорошо.
Пауза. Снисходительно улыбаясь, девушка говорит с ударением:
— Какая длина? Сорок девять сантиметров. Что же вы длину спрашиваете, а не спрашиваете вес?
Общее оживление в комнате. Все же знают прекрасно: вес важнее, чем длина: это элементарно! Только растерявшийся, неопытный отец может ляпнуть такое!
Счастливый! Николаеву только вчера вечером привезли!
Пойти, что ли, покурить…
Все знакомо до мелочей около этой двери. Три ступеньки, выбоина с краю тротуара. Вон в том окне видел Светланку, второе от угла. Большое дерево — липа, уже начинающая желтеть. Каждый изгиб коры, каждый сучок знаком на этой липе… Сорвался и, плавно вращаясь, слетел на тротуар золотой лист.
А может быть, останутся окна такие же точно, как были, и лист не успеют затоптать прохожие, а Светланка… Нет, об этом думать нельзя!
Константин вдруг нагнулся и поднял упавший лист. Повертел за черешок — до чего же он легкий и нежный! Опять бросить на тротуар? Оглядевшись, будто стесняясь чего-то, бережно положил на широкий выступ стены.
Иногда мы становимся суеверными. Должно быть, именно в такие минуты напряжения всех душевных сил и страха за близкое существо наши предки давали обеты богу. Построить какую-нибудь там часовню… А иногда совсем дикие вещи: обещали не родившегося еще сына сделать служителем церкви, а дочку отдать в монастырь…