Но Константин уже спрыгивал с платформы. Милиционер поднес было к губам свисток, а потом только рукой махнул:
— Эх, молодость, молодость!
Поезд, сияя окнами, протянулся вдоль платформы, постоял, прогудел негромко…
Милиционер увидел капитана в мокром кителе, торопливо переходящего из вагона в вагон. А в одном из последних вагонов у окна что-то розовое промелькнуло. Милиционер с досадой сказал громко, сам себе:
— Эх, не в ту сторону пошел!
Дойдя до головного вагона, Константин повернул назад, но пройти весь поезд насквозь было невозможно — дверь детского вагона заперта. Детский вагон с белыми занавесочками, с окнами, открытыми только с одной стороны, с картинками на стенах. Детский вагон можно обойти, если поезд остановится на следующей станции. Кажется, останавливается… Где же расписание? Поезд остановился. Дождь хлестал еще сильнее, молния осветила платформу, всю в пузырях, сейчас же вслед громыхнуло — теперь это был настоящий ливень.
Еще один вагон… и еще один… На вешалках и свернутые на коленях у женщин голубые, белые, синие, серые плащи… Нет Светланы! Если ее нет в поезде, нужно будет вернуться, как ни бессмысленно это, — ведь сколько времени уже прошло!
А может, еще раньше был поезд из Москвы и она уехала? Бегал кругом станции и не обратил внимания?
Открыв последнюю дверь, Константин вдруг увидел розовый плащ на вешалке у окна. Мокрый розовый плащ… но рядом никто не сидит. А на скамейке напротив, спиной к двери, — девушка с книгой. Темные волосы, тугой перманент, красные лакированные ногти.
Неужели можно было так ошибиться? Два раза Константин прошел мимо нее, взад и вперед. А что, если этот плащ — не ее, что, если Светланка сидела здесь, а потом вышла?
Наконец стало казаться, что и плащ не такой, ярче, более резкого цвета…
— Простите… это… ваш плащ?
Та посмотрела удивленно:
— Да, мой. Почему вы спрашиваете, товарищ капитан?
Глаза темные… Но ведь ничего похожего нет! Правда, там, на платформе, через стекло, через сетку дождя… да и видел-то мельком! Но такой знакомый был жест: маленькая рука поправляет капюшон и растрепавшиеся волосы… Светланка! Где же она?
Константин едва догадался сказать: «Извините!» — и отошел в тамбур.
Еще раз взглянул оттуда, издали. Девушка тоже обернулась, заинтересованная, но уже с беспокойством. И сейчас же забыл про нее. Что же делать теперь? Ехать назад или домой сначала зайти?
Конечно, зайти домой — самое разумное.
Не всегда разумное решение бывает правильным. Шагая от станции к дому, сначала по тротуару, потом по глинистой дороге, расплывшейся от дождя, Константин был весь охвачен тревогой и предчувствием близкой беды. Ему казалось, что он идет в обратном направлении, уходит от места, где он сейчас нужнее всего. Зачем она ездила в аптеку? Рассказ такой есть — кажется, у Мопассана. Девушка то в одной, то в другой аптеке покупает опиум, маленькими дозами, будто у нее зубы болят, а потом…