– А как же от напасти той избавились? – истово крестясь, спросил второй.
– Батюшка Пантелеймон молитву прочел, иконой Забойки обнес да лес, из которого демоны пришли, святой водой окропил, – тоже перекрестившись, ответил первый. – С тех пор демоны и не появлялись.
Разведчики переглянулись. Было ясно, что речь идет о неудачном рейде группы Крапивина.
Вскоре им принесли по миске пшенной каши с кусочками мяса и по кружке хмельного меда. Путники приступили к трапезе. Над столом висела напряженная тишина. Чигирев уставился в тарелку, лишь изредка посматривая в сторону веселящихся стрельцов. Крапивин держался более уверенно, хотя было видно, что и он не ожидает ничего хорошего от представителей местных правоохранительных органов. Он расположился лицом к стрельцам и поминутно поправлял висящую на боку саблю. Казалось, один Басов чувствует себя совершенно естественно и не видит в сложившейся ситуации никакой опасности.
– Здравствуйте, добры люди.
Повернувшись на звук голоса, разведчики увидели стоящего у их стола предводителя мужиков, сидевших в дальнем углу.
– И ты будь здрав, – ответил ему Чигирев.
Еще перед отправкой было решено, что именно историк, как человек лучше всего знающий старинные обычаи и язык, должен вести переговоры за всю троицу и первым вступать в контакт с местным населением.
– Ефим я, – проговорил, обращаясь к сидящим за столом мужик. – Купец тверской. А вы, люди добрые, откель будете?
– Из Сибири мы, – ответил ему Чигирев. – Службу завершив, домой возвращаемся. Я – Сергей. Писцом при красноярском воеводе состоял. Это, – от показал на Крапивина, – сотник Владимир, а это, – историк кивнул на Басова, – десятник Игорь.
Еще при подготовке было решено, что подполковнику лучше представляться созвучным именем Владимир: в годуновской Руси имя Вадим может прозвучать слишком «по‑польски».
– Садись за наш стол, Ефим, – надменно глянув на купца, произнес Крапивин.
– Благодарствуйте, – разгладив усы и проведя ладонью по бороде, Ефим уселся рядом с Чигиревым. При этом он с явным почтением скользнул взглядом по мощной фигуре Крапивина. – А что же вам, люди добрые, служба государева в тягость стала, что вы к Москве вновь подались?
Чигирев нахмурился. Учиненный купцом допрос ему явно не нравился.
– То наша забота, – строго произнес он. – Ты лучше скажи: дело у тебя к нам, али как?
– Простите, добрые люди, – засуетился купец. Глаза его забегали. – Просить вас хотел. Вы, сдалека видно, люди боевые, в ратях искушенные. А я лишь с четырьмя обозниками товар на Москву веру. А времена‑то нынче непростые. Вот и хотел вас просить с обозом моим до Москвы идти. За два дня управимся. Всяко в дороге вместе веселее.