– Да, в палатах, – автоматически подтвердил Чигирев.
– Ну, тогда хоронись, – скомандовала Дарья, открывая перед историком стоящий вдоль стены длинный узкий сундук.
За стеной раздались тяжелые шаги и бряцание оружия. Быстро отстегнув для удобства саблю, Чигирев залез в сундук. Дарья закрыла крышку. В наступившей тишине историк услышал, как удаляются шаги неизвестных воинов. Потянулись минуты ожидания. Лежа на дне сундука среди какого‑то тряпья, Чигирев лихорадочно думал: «Только бы пронесло! Только бы пронесло!..»
Не пронесло. Дверь с грохотом отворилась, и Чигирев услышал грубый голос:
– Бона, смотри, какая птичка.
– И впрямь хороша, – отозвался второй, чуть более высокий.
Историк услышал звук закрывающейся двери и стук о стену: видимо, к ней прислонили бердыши.
– Отпустите меня, – донеслась робкая просьба Дарьи.
– Ить, куда? – вновь послышался первый голос.
Тут же Чигирев услышал возню и сдавленный девичий стон. Очевидно, Дарье зажимали рот.
– Ты только молчи, девка, и всё путем будет, – тихо пообещал первый мужик.
Потом послышался звук рвущейся ткани, отчаянное мычание Дарьи и голос второго мужика:
– Ох, как лепо.
Повинуясь безотчетному импульсу, Чигирев вскочил, откинув крышку, выхватил саблю и вывалился из сундука. Прямо перед ним здоровенный детина, стоя позади Дарьи, одной рукой зажимал девушке рот, а другой залез в разорванный ворот сарафана и щупал ее груди. Второй, поменьше, встав спереди на одно колено, задрал ей подол до живота и увлеченно шарил своей лапой между девичьих ног.
Увидев неожиданно появившегося противника, стрельцы отпустили жертву и схватились за сабли. Дарья мышкой юркнула в угол и забилась там, прикрывая руками разорванный ворот сарафана.
– Оставьте ее! – громко приказал Чигирев.
Он уже понял, что избежать гибели или плена ему не удастся, но надеялся привлечь на звук драки других стрельцов, а возможно, и их командиров и таким образом спасти Дарью от насилия. В конце концов, время‑то не Ивана Грозного, а нападающие – не опричники. Вряд ли их погладят по головке за насилие, учиненное в доме родовитого боярина.
– Да это же Романов вор, – грозно выкрикнул тот стрелец, что был побольше. – А ну, отдай саблю, а не то убью сей же час.
– Отдам, – пообещал Чигирев. – Только девку не троньте.
– А это мы поглядим, – фыркнул стрелец.
– А ну, прочь отсюда, охальники, – что есть силы заорал Чигирев, двинувшись на своих противников.
Нe то испуганные его самоуверенностью, не то ошеломленные криком, стрельцы бросились вон из комнаты. Инстинктивно Чигирев выбежал за ними, и тут дверь в противоположной стене открылась и в комнату ввалился десяток стрельцов. Первый, судя по одежде и оружию, был командиром. Увидев вошедших, Чигирев остановился. Застыли и стрельцы.