И хотя передача по большей части показывала разговоры людей, позже Тирру посчастливилось увидеть нападение летающих рукотворных птиц на длинную вереницу серых бронированных повозок и грузовых солнцеглазов. Крылатые механизмы с воем и ревом неслись вниз, выпуская длинные потоки светящихся огоньков, а люди в серых одеждах выпрыгивали из машин и бежали прятаться в лесу и придорожной канаве, на дороге загорались все новые и новые бронированные экипажи. Потом серые, стреляя вверх из скорострельного оружия, сделанного из нескольких тонких пушек, подожгли одну птицу.
Человек с камерой внезапно очутился внутри нее, а камера – у самого лица человека, управлявшего ею. Искаженный хриплый голос кричал, веля прыгать, но горящая птица, неумолимо приближаясь к земле, снова разворачивалась в сторону длинной колонны серых. Солдат в птице в отличие от того, кто ему приказывал, видимо, не идиот. Дураку же ясно, что выпрыгнуть и упасть с высоты значит гарантированно убиться, люди не владеют колдовством левитации в принципе, а даже случись чудо и смерти удастся избежать – внизу враги. А просто отлететь чуть подальше, снизиться, заставить птицу сесть на землю и спокойно выбраться наружу – ума не хватило. «Не идиот» – еще не значит «умный».
Солдат, растянув губы в улыбке, ничего хорошего не предвещающей, направил падающую крылатую машину на колонну. Думать не о том, чтобы выжить в бою, а о том, чтобы убить врагов… Видимо, у него были на то веские причины, Тирру, не знающему, кто с кем и за что воюет, его не понять. Серые в ужасе прыгали с солнцеглаза, везущего многоствольную пушку, но пылающая птица неслась на них с неотвратимостью Рока. Земля вздрогнула, клубы огня и дыма взметнулись до небес, грохот сбил разбегающихся солдат с ног, стоять остался только человек с видеокамерой. В прошлый раз он смаковал гибель коричневых солдат от оружия серых панцирников, теперь снимал в деталях разгром каравана серых. Интересно, на чьей же он стороне?
В самом конце дело дошло до боя серых и коричневых на улицах разрушенного города. Пехотинцы дрались вначале с помощью палок, которые оказались то ли очень маленькими пушками, то ли очень длинными пистолетами, а затем сцепились в рукопашной схватке.
– Что за увальни, – презрительно фыркнул маг.
Ему сразу бросилась в глаза даже не врожденная человечья неуклюжесть, а полнейшее неумение драться лицом к лицу. У многих были прикреплены к палкам ножи или длинные, тонкие иглоподобные острия, и этим оружием они сражались крайне неумело, неуклюже и медленно. Некоторые пустили в ход маленькие лопатки – тоже без малейшего мастерства. Тирр поймал себя на мысли, что, окажись он в гуще этой свалки со своей саблей, или даже с таким же уродливым копьем, как у тех солдат, бой закончился бы очень-очень быстро победой той стороны, на которой выступил бы маг.