Согнувшись пополам, она сидит в кабинке туалета; на щеках ее высыхают слезы и подтеки от туши, старательно нанесенной несколько часов назад. Ей незачем здесь находиться, тем не менее она здесь.
Скорбь – коварная штука; она приходит и уходит, словно незваный гость, которому невозможно указать на дверь. Она жаждет этой скорби, хотя никогда не признавала ее. В последнее время только скорбь кажется реальной. Она вдруг понимает, что думает о своей лучшей подруге намеренно и теперь, и все последнее время, потому что ей хочется плакать. Она словно ребенок, который расчесывает ранку и не может остановиться, хотя знает, что будет больно.
Она пыталась преодолеть одиночество, на самом деле пыталась. И теперь пытается, пусть и по-своему, но иногда один-единственный человек становится для вас опорой в жизни, не дает упасть, и без его поддержки вы рискуете сорваться в пропасть, независимо от того, сколько у вас осталось сил и с каким упорством вы стараетесь удержаться на краю.
Однажды – очень давно – она шла в темноте по улице Светлячков и в эту худшую ночь в своей жизни нашла родственную душу.
Так все и началось. Больше тридцати лет назад.
Талли-и-Кейт. Ты и я против остального мира. Лучшие подруги навек.
Но рано или поздно все заканчивается, правда? Ты теряешь любимых людей, и нужно найти силы, чтобы жить дальше.
Я должна отпустить прошлое. Попрощаться с улыбкой.
Это будет нелегко.
Она еще не знает, что уже сделала выбор; через несколько мгновений все изменится.
2 сентября 2010 г., 22:14
Она чувствовала, что опьянела. Чудесное ощущение, словно тебя завернули в теплое после сушилки полотенце. Но когда она пришла в себя и увидела, где находится, это ощущение исчезло.
Она сидела в кабинке туалета, согнувшись пополам, и слезы высыхали у нее на щеках. Сколько она здесь пробыла? Она медленно встала и вышла из туалета, прокладывая себе путь через многолюдное фойе театра и не обращая внимания на неодобрительные взгляды, которыми ее провожали нарядные люди, пившие шампанское под сверкающей люстрой девятнадцатого века. Должно быть, фильм уже закончился.
На улице она скинула свои лакированные туфли-лодочки и, не обращая внимания на накрапывающий дождь, прямо в дорогих тонких чулках пошла по мокрому тротуару к дому. Кварталов десять, наверное. Она дойдет, да и такси в такое время все равно не поймаешь.
