Я обнимаю ее, но объятие длится гораздо меньше, чем мне хотелось бы.
– Не пропадай, – хрипло говорит Джонни. Потом берет меня под руку и выводит из комнаты. Я ковыляю рядом с ним, наполовину ослепшая от слез. Раскаяние, страх, тревога – эти чувства сплетаются вместе и становятся моей опорой, не давая упасть.
Прихожу в себя я в баре; мы с Джонни оказываемся среди молодых людей, которые, несмотря на ранний час, поглощают желе «Джелло» с водкой и шнапсом.
– Это было жестоко, – говорит Джонни, когда мы садимся.
– Хуже, чем жестоко.
Я заказываю текилу.
– Когда, черт возьми, она успела подружиться с этим лузером?
У меня все холодеет внутри.
– Во время групповой терапии.
– Замечательно. Деньги были потрачены не зря.
Я выпиваю свою текилу и отвожу взгляд.
Джонни вздыхает:
– Господи, как жаль, что Кейти нет. Она бы знала, как с этим разобраться.
– Будь Кейти с нами, ни с чем не нужно было бы разбираться.
Джонни кивает и заказывает нам обоим еще по одной порции.
– Давай поговорим о чем-нибудь более приятном. Расскажи, как продвигается твоя грандиозная книга…
Вернувшись домой, я наливаю себе большой бокал вина и хожу с ним из комнаты в комнату. Проходит довольно много времени, прежде чем я понимаю, что ищу ее.
Я встревожена и раздражена. Второй бокал вина не помогает. Мне нужно чем-то заняться, что-то делать.
Моя книга.
Я хватаюсь за эту мысль. Я точно знаю, о чем писать. Беру ноутбук, открываю его и…
Я никогда не умела прощаться. Этот недостаток сопровождал меня всю жизнь. Это особенно огорчительно, если учесть, как часто мне приходилось расставаться. Я думаю, что причины этого лежат в моем детстве – как и всего остального. Я всегда ждала возвращения матери. Сколько раз я уже писала об этом в мемуарах? Наверное, мне нужно вернуться к началу и отредактировать текст. Но предложение можно удалить, а от правды никуда не денешься. Если я кого-то люблю, то привязываюсь к человеку с такой страстью, которая граничит с навязчивым состоянием. Вот почему я не рассказала Джонни о Пакстоне и Маре. Я боялась его разочаровать – и потерять, – хотя если посмотреть правде в глаза, я его уже потеряла. Потеряла в тот момент, когда умерла Кейт. Я знаю, чтÓ он видит, когда смотрит на меня: меньшую половинку дружбы.
И все равно я должна была сказать ему правду. Если бы я это сделала, расставание с Марой не было бы похоже на окончательный разрыв…
Рождество две тысячи восьмого года стало для меня сюрпризом.
Прошло три месяца с тех пор, как Мара переехала в общежитие, и за это короткое время жизнь у всех нас изменилась. Я регулярно пишу – нельзя сказать, что уже написано много страниц, но мне удается находить слова, чтобы рассказать свою историю. Это придает мне сил – новое занятие заполняет долгие пустые часы дня и ночи. Я превратилась в отшельницу, в одну из тех женщин среднего возраста, которые живут очень замкнуто. Я редко выхожу из квартиры – в этом нет нужды. Доставку всегда можно заказать на дом, и, честно говоря, я не знаю, что делать с собой в этой моей новой жизни. Остается писать.