А ответ ужасно прост, и ответ единственный: судьбы переменились, боги пролили свой гнев, вестники об этом сообщили. Так, не добившись особого толка, мы и легли тем вечером спать в якобы своем жилище, разоренном, как весь тот город. Праздник, разумеется, продолжился и на следующий день, да и на третий мы едва отбились от приношений-возлияний, чтобы хоть округу осмотреть. Казалось, стоит тут побродить по окрестностям, и обязательно найдется что-то такое, что подскажет нам, куда идти.
Но вышло так, что за нас всё решили обстоятельства… а по нашему, по-угаритски: судьбы переменились.
Да, судьбы у нас действительно переменились, и самым неожиданным образом.
В тот день, устав от очередных возлияний пополам с неумеренной закуской, я потихоньку удрала из-за стола. Мне просто необходимо было побродить в полном одиночестве, чтобы собраться с мыслями и хоть чуточку разобраться, наконец, в своих чувствах.
Мы в этих краях-временах оказались не первыми пришельцами, и всё теперь запуталось окончательно. Что же все-таки приключилось с этими Беном и Жюли? Сумели они в наше время вернуться или так и остались навечно в этих доисторических руинах? И где теперь искать их следы? Да и сохранилось ли от них хоть что-то, кроме тех ветхих страничек, которые мы, кажется, заучили уже наизусть? Я сама не знала, что так беспокоило меня: то ли сочувствие к неведомым предшественникам, то ли какая-то суеверная догадка, что наши с Венькой приключения – на самом деле продолжение того, что случилось с ними, и эпилог у этой истории будет один на всех. Но какой, и как его угадать, если мы начали читать книжку с середины?
Но даже не в этом дело… Никак я не могла понять, что же со мной происходит. Вроде, всё было как всегда, и вокруг всё тот же постылый Угарит. Рядом давно уже надоевший Венька. Впрочем, стоп. Кому я, собственно говоря, вру? Кажется, что-то все-таки изменилось с того дурацкого дня, когда я так отчаянно рыдала в его объятиях?
По этим мужикам никогда ничего не поймешь – физиономия невозмутимая, разговоры все те же, сугубо мужские, и в мою сторону особо не смотрит… А я… Да что я? Честно говоря, я совсем не прочь была бы, чтобы он меня еще разок обнял, как тогда. Но разве мужики способны сами такое понять? А инициативу проявлять самой – ну уж нетушки, хватит. Один раз порыдала – и баста! Только мне и не хватало, чтобы Венька решил, что я ему навязываюсь!
А вообще, зачем он мне сдался? Просто потому, что соотечественник, товарищ по несчастью или…? Вот дальше этого «или» мысли упорно не шли, кружась по кругу как козленок, привязанный за веревку к колышку. А вот куда я сама забрела, пытаясь в собственных чувствах разобраться, я так и не поняла. Город остался позади, вокруг потянулись какие-то холмы, порядком заросшие кустарником, сильно пахло морем, пронзительно кричала какая-то птица…