Среда седьмого декабря была особым днем. Люся сдавала последний экзамен за девятый класс, и этим экзаменом была история. Я было сунулся к директору с просьбой, чтобы экзамен принимала не завуч, а другая учительница, которая тоже вела этот предмет, но получил отказ.
— Как бы Надежда Семеновна не относилась к Черезовой, специально занижать ей оценку она не станет, — сказал он мне. — А ты хочешь, чтобы я выразил ей недоверие. Вы уйдете, а мне с ней работать. Единственное, что я могу сделать – это присутствовать на экзамене.
Для Люси этот день хоть и был последним учебным днем, но от занятий ее никто не освобождал, да и экзамен нужно было сдавать только после уроков, поэтому утром она уехала в школу, а я теперь ее ждал. Меня по-прежнему по утрам возили на борьбу, но уже к половине первого я был дома, обедал и садился за работу. Пара часов уходила на работу с документами, которые хранились в сейфе, потом я давал себе отдых и садился дописывать книгу. «Волкодав» вызвал изрядный шум и в следующем году его собирались переиздавать. Так что и вторую книгу должны были издать без проблем. Когда мне привезли документы для работы, как и говорил Грушевой, у куратора поселились два крепких парня, которые торчали в его квартире почти безвылазно. У всех в наших семьях, кроме Оли, взяли подписку о неразглашении любых сведений, касающихся как меня, так и проекта в целом.
Со времени последнего визита к Брежневу у меня не было ни одной консультации, да и Леонид Ильич тоже не вызывал. Скорее всего, для работы пока хватало тех записей, в которых я давал подробные комментарии к событиям. За ними раз в два дня приезжала Белова. За прошедшие две недели мы так никуда и не выбрались отдохнуть. Люся, не разгибаясь, сидела за учебниками, да и у меня было много работы. Один раз я пригласил ее просто пройтись по улице. Был небольшой ветер, а с неба густо сыпался крупный, пушистый снег. Я такую погоду люблю, поэтому сначала позвонил подруге, а потом – куратору. Сам он с нами не пошел, а послал одного из парней. Этот тип пристроился метрах в трех за нами и в течение всей прогулки буквально наступал на пятки. Получилась не прогулка, а конвоирование. После этого я подумал, что вопрос с охраной нужно решить как-то иначе, а пока придется обойтись без прогулок. Родители Люси, после того как я им о себе рассказал, сблизились со мной еще больше. Для них я окончательно стал своим.
Я посмотрел на часы и начал одеваться. Вот-вот должна была приехать подруга, и я хотел встретить ее на улице. Сильного мороза не было, всего градусов пять, да и ветер стих, поэтому я с удовольствием стоял у подъезда и дышал свежим воздухом. Ожидание затянулось, и я понемногу начал волноваться, когда с улицы во двор въехала знакомая «Волга». Машина затормозила возле подъезда и из нее выбралась уставшая, но довольная Люся.