— Тебе нужно немного отдохнуть, — сказала Джессика наконец. — И мне тоже.
Она поднялась и, отыскав подушки и одеяло, принесла их Отто. Погасив свет, Джессика выключила проигрыватель, и мягкие звуки вальса Штрауса, который звучал все это время, смолкли. Она сняла с Отто туфли и заставила его лечь под одеяло, головой на подушку.
Но он продолжал говорить, словно никак не мог остановиться. Рассказывал о том, как познакомился с Мэрилин, о поездках, которые они совершали вместе, о вещах, которыми увлекались, начиная от езды верхом и заканчивая любимыми книгами.
— А однажды мы целую неделю пробыли на островах Флорида-Кис. Мы плавали там с аквалангами. Какое место… какое время…
— Отто, мы все чувствуем себя виноватыми, когда теряем кого-то. Мы все задумываемся над тем, достаточно ли часто мы говорили «я люблю тебя», достаточно ли убедительно и чувственно. Все мы сожалеем, что когда-то сказали, сделали…
— А что, если я поступил неправильно? — резко спросил Отто. — Может быть… может быть, я должен был броситься по этому проклятому холлу и звать на помощь, и, может быть… может быть…
— Нет, Отто. Ты сделал именно так, как посчитал лучшим для нее. Ты не сделал ничего плохого, отпустив ее с миром и достоинством в мир иной. И это ты знаешь так же хорошо, как и я.
— Я? О Боже, Джесс, прошлой ночью я мечтал о… нас с тобой.
— Отто, это не…
— И раньше, в Векоше…
— Отто, это не имеет никакого отношения к твоим чувствам к Мэрилин или к твоему поступку. Все, что ты сделал, ты сделал из любви и нежности.
Отто снова принялся рассказывать девушке о своей жизни с Мэрилин и о том, как многого он лишился, когда несчастный случай отнял ее у него. С тех пор его жизнь представляла собой сплошные страдания, ад комнат ожидания в больнице, счета и растущую беспомощность, которая начала овладевать им, как некая страшная болезнь.
Спустя какое-то время, Отто Баутин стал известен всем, как человек с очерствевшей душой.
— И вот теперь я превратился в ничтожество, которое ты видишь перед собой, — произнес он извиняющимся тоном.
— Я вижу перед собой доброго, нежного и заботливого человека, — возразила Джессика, — и это все, что я вижу.
Она поцеловала Отто и поблагодарила его.
— Но за что?
— За то, что ты хороший человек.
Он хотел возразить, но Джессика приложила палец к его губам.
— А теперь спи, отдыхай.
Отто закрыл глаза, а она бесшумно вышла из комнаты и направилась к себе в спальню, где переоделась в ночную рубашку и халат. Потом Джессика пошла в ванную и включила теплый душ.
Стоя под нежными теплыми струйками воды, девушке казалось, что она тает, нервное напряжение, сковывавшее ее все это время, мало-помалу спадало. Теплая вода становилась все горячее и горячее по мере того, как она все сильнее открывала кран, и это расслабило ее настолько, что она едва не заснула.