«Началось, — подумал Славка. — Но этот ничего. По-мужски».
Подполковник говорил прямо, как и подобает военному. Он кратко и четко изложил собравшимся историю его знакомства с Инной (Славку бритвой резануло: «Мы полюбили друг друга»), обрисовал создавшуюся на текущий момент ситуацию и предложил высказаться всем прямо и конструктивно, потому что ничего уже изменить нельзя…
Все, что происходило после этого, удивительно походило на комедийный спектакль, поставленный режиссером с небогатым или даже дурным вкусом.
Антонина отложила вдруг «Советский спорт» — как на карнавале кто-то снимает маску и ты видишь его лицо — и с оттенком угрозы, или, говоря точнее, зловеще, сказала:
— Хорошо, я буду говорить конструктивно, как можно более конструктивно. — Она глубоко вздохнула и продолжала с усталой интонацией: — Я убеждена, что тут никакой любви нет, а просто мой болван (подполковник вздрогнул) попал в очередную глупую историю.
— Антонина, здесь собрались интеллигентные люди, — пытался вмешаться законный супруг.
Та равнодушно и вяло, как на надоевшую муху, махнула на него рукой.
— Так вот я заявляю, что, во-первых, сделаю все, чтобы этот так называемый брак не состоялся (подполковник взглянул на нее, опешив). Ты же сам, дурак, меня благодарить потом будешь. Во-вторых, если это и произойдет, то уйдет он от меня в одном белье. — Помолчала и добавила: — Ну и в форме, конечно. Больше ни нитки, ни копейки не отдам! (Славка вдруг невольно посмотрел на ноги подполковника. На этот раз тапки у него были свои.) Посмотрим, как его невеста примет! Ха, посмотрим, — хмыкнула она и посерьезнела, — Если будете подавать в суд, неизвестно, на чьей он будет стороне: вашей — разбившей советскую семью, или моей — матери-одиночки с мизерной зарплатой?
Она многозначительно помолчала, потянулась к кофе, отхлебнула из чашечки. Равнодушный вид и с Инны спал. Она, видно, еле сдерживалась, чтобы не сказать резкое… Сергей Григорьевич сидел с видом мученика, глаза его умоляли жену: «Что ты такое несешь! Ну что несешь!»
— В-третьих. Мне терять нечего, поэтому я даю слово, что постараюсь обойти всех вышестоящих начальников моего пока еще законного супруга и довести до их высокого слуха, какой все-таки он негодяй и развратник. — Антонина грустно улыбнулась. — Не думаю, что это положительно скажется на его дальнейшей карьере. Думаю, наоборот. Тем более что рассказывать я уме-е-ю, — зловеще пропела Антонина последний слог, — а аргументики у меня е-есть. Вот и посмотрим, у какого корыта новая семья окажется…
Она хотела продолжить свое смертоносное загибание пальцев, но тут не выдержала и вступила в разговор Инна: