Володька и Братик переглянулись.
— Тогда побежим! — предложил Володька, и мы рванули вверх по склону.
Но Володька вдруг ойкнул и ткнулся в траву.
Я подскочил.
— За камень зацепился, — сказал Володька, глядя на свой локоть. — Вот…
Кожа была содрана, по руке текли темные струйки,
Я скинул матроску, зубами рванул нижний шов, с треском отодрал от подола узкую ленту, смутно вспоминая, что однажды так уже было. Начал заматывать Володькину ссадину. Валерка стоял рядом. Я чувствовал, что все жилки звенят у него от страшного нетерпеливого беспокойства. Но что я мог сделать, если у Володьки кровь?
Я затянул узел.
— Бежим!
Володька вскочил и снова сел.
— Нога, — хмуро сказал он. — Кажется, подвернулась.
Я подхватил его на руки. Бежать мы теперь не могли, но я торопился изо всех сил.
Был уже виден вход в лабиринт. Скорее! Скорее же!..
У входа словно размыло края. Скалы как бы растеклись, и щель заплыла, исчезла. Упругий толчок воздуха остановил нас. Качнулась земля, контуры камней и маяка стали размытыми, пространство сдвинулось, и… вместо скал и якоря я увидел каменную насыпь, поросшую редкими кустами, а башня исчезла.
— Что это? — растерянно спросил я.
— Эхо времени. Волна, — как-то устало сказал Валерка и сел на валун, поставив палаш между колен. У него был вид человека, который опоздал на последний пароход и знает, что сейчас торопиться бесполезно.
Я опустил Володьку, и он довольно прочно встал на больную ногу.
А Василек… Он глянул на Володьку, потом подошел к брату, сел на корточки, положил подбородок на Валеркино колено.
— Ну, ты чего, Дэни, — сказал он ласково и немного виновато. — Ты не горюй, у нас же есть лодка. Корабль без тебя не уйдет. При хорошем ветре мы доберемся до Гавани за трое суток. А там переход…
В первый момент я обрадовался: значит, ничего страшного не случилось! Но тут же чуть не взвыл от отчаянья:
— В Гавани же нет лабиринта! Значит, я в таком виде явлюсь домой?
Братик тихонько засмеялся:
— Да нет, это обратный переход. Там все просто.
Я облегченно вздохнул. А Володька заметил:
— Я бы на твоем месте только радовался, если бы таким вернулся. По крайней мере сам на себя похож.
— Ага, — сказал я. — И Августа Кузьминична тоже бы радовалась. Подумать только: зав. литературной частью в матроске и шортиках…
— А чем плохо? У вас же детский театр. По-моему, директорша была бы довольна.
— А Варя? — спросил я. — Она тоже была бы довольна?
Володька подумал и не без ехидства заметил, что с Варей, конечно, сложнее.
Мы уже шутили. А что? Выход был найден, расставанье отодвинулось на несколько дней, и эти дни обещали новые приключения. Конечно, будет очень трудно в открытом море на маленькой лодке, но зато мы вместе!