И постоянно — то шушуканье вездесущих «бдительных» соседей, то хор «педагогического коллектива» и «местной общественности»:
— А что это у них там за командир? Кто такой, откуда взялся? Мало ли что в газете работает? Знаем мы эти газеты! Надо разобраться, что у него на уме и кто ему разрешил работать с детьми!
А мне никто не разрешал. Они сами пришли ко мне однажды и расходиться не хотели. А у меня не хватало духу их оставить (хотя порой и появлялись такие мысли, человек слаб). Это было бы все равно, что капитан парусника (в данном случае «Бандерильи») однажды удрал с корабля на шлюпке, оставив на произвол судьбы беспомощный, не знающий навигации экипаж. Я не мог сделаться дезертиром. Хотя, конечно, не мог тогда и представить в какойхомут и на сколько лет впрягаюсь…
Впрочем, отвлекся. Сейчас речь не о трудностях, не о «сопротивлениях среды», не о нападках на мою дерзкую, но малоопытную особу, а о попытках осознать сутьсообщества.
Теоретик я тогда был никакой (впрочем и сейчас тоже, только практики прибавилось). По ночам, ворочаясь на жесткой холостяцкой постели, я размышлял:
а) на кой черт мне все это надо? и
б) раз уж связался с пацанами, то в чем суть моей возни с ними?
Может, поднаскребу материала для новых рассказов? Но это слишком тяжкий и хлопотный путь, да и на фига мне материал? У меня его в памяти на двадцать книжек, потому что прекрасно помню свое недавнее детство.
Нет, дело не во мне, а в них — в Ваське Беляеве, в Сеге и Валерке Стадухиных, в Альке с удивительной фамилией Сидоропуло, в Саньке Бабушкине, в Лене Кукушкиной, в Игорьке Егорове… — во всех, кто почему-то не отлипает от меня. Им-то что я могу дать?
И наконец шевельнулась догадка (ничего другого не мог придумать — и слава Богу!): надо просто стараться, чтобы у них было интересное детство. Не хуже, чем было у меня. Такое, которое бы навсегда осталось у них в памяти, как радостная, полная хороших событий, многому научившая их пора.
Вспомнились чьи-то умные слова (в самом деле чьи — то, не я придумал): «Детство — фундамент жизни; на плохом фундаменте не построишь хороший дом. То есть построить-то можно, только долго ли он простоит?»
Я считал, что мое детство было хорошим, хотя и не лучезарным. И юность — хорошая. И стал учить ребят тому, чему научился в детстве и юности сам. Читать и обсуждать замечательные книжки, строить модели парусников, клеить воздушные змеи, фотографировать, ходить в походы, писать заметки в стенгазету и — это было очень важное для ребят и для меня умение — спортивному фехтованию. Для мальчишек (да и для многих девочек тоже) стальные звонкие рапиры — такая притягательная сила!