— Если мы не поговорим об этом сейчас, это будет последний раз, когда мы вообще говорим о чем-либо, — произнес он, пересек комнату, чтобы взять сигарету из серебряной коробочки, лежащей на дальнем столике. — Но как знаешь.
— Что ты имеешь в виду?
— Все достаточно просто. Завтра я сдаю мои красивые высокие сапоги и фуражку. Я сыт по горло стоянием у твоих ворот. Мне надоело пробираться по задней лестнице в твою комнату. Вот что я имею в виду.
Она внезапно грубо рассмеялась. Это был очень неприятный звук.
— Я полагаю, ты откажешься от всего этого?
— Если ты имеешь в виду этом дом и все это барахло, то ты на этот раз права, детка.
Он закурил и выпустил струю дыма сквозь свои тонкие ноздри.
— Я увольняюсь, если мы не поженимся.
— Я не могу выйти за тебя, Цезарь, — сказала она. — Нет, пока он жив, я не могу сделать этого.
— Ты думаешь, кто-нибудь захочет жениться на тебе к тому времени, как он умрет?
— Почему мы не можем оставить все, как есть? Что тебе еще нужно? У тебя есть твоя свобода и вообще все, что ты хочешь. Я не надоедаю тебе.
Он подошел к ней, схватил за запястье и подтащил ее к себе:
— Я устал быть твоим постельным лакеем.
Она ударила его по лицу. Звук удара ее ладони о его упругую, загорелую щеку был громким, как пистолетный выстрел.
Они стояли, глядя друг на друга, затем он отпустил ее запястье и, усмехнувшись, отступил назад.
Она внезапно села, словно силы покинули ее.
— Я не хотела делать этого, — тихо произнесла она. — Извини меня.
— Думаешь, меня это волнует? — Он рассмеялся. — В этот раз я задел тебя за живое, детка. Мне приятно видеть, как ты испытываешь смущение. Рано или поздно это должно было подойти к концу. Что ж, я догадываюсь, что это расплата. С меня довольно.
— Не говори так. Ты же не думаешь так. Ты зол. Я сейчас уйду. Мы можем поговорить об этом завтра.
— Ты и говори об этом завтра. А меня здесь уже не будет.
Он бросил окурок в камин. Ее глаза перескочили с него на тлеющие остатки сигареты, и ее губы сжались. Удостоверившись в том, что девушка смотрит на окурок, он поставил на него ногу и растоптал на плитке.
— Вот так вот, — нежно произнес он.
— Цезарь, пожалуйста…
— Вот так вот, — повторил он. — Ты и я — вот так вот.
Последовала длинная пауза.
Потом она сказала:
— Тебе не будет хватать этого дома и денег. Тебе не будет хватать всего того, что я делаю для тебя.
— Детка, как ты любишь себя обманывать. Не будет хватать этого дома и денег? Это не единственный дом и ты не единственная девушка с деньгами. Ты ведь понимаешь это, правда?
— Давай больше не будем продолжать об этом, Цезарь, — произнесла она, сжимая свои кулаки.