Сначала, когда память о школе Грейт Мериен была еще сильна, он пробовал сопротивляться. Если бы не полиция, то в тот, самый первый вечер его бы разорвали на куски прямо на улице. Но приехали сотрудники Службы Безопасности, забрали Ная и нескольких парней в участок, а там, все-таки разобравшись в чем дело, так избили его, что предыдущая экзекуция показалась ласковым поглаживанием. Возможно, не выкинь они его на улицу со второго этажа участка, то он погиб бы прямо в камере, но оказавшись на свободе, дополз на сломанных лапах до гетто и провалялся в подзаборной грязи почти месяц. После этого случая Най уяснил точно, что проще перетерпеть оплеуху или пинок под зад, чем медленное поджаривание на генераторе сверхвысоких частот или удар ногой от одетого в экзоскелет человека, который ломает даже естественно укрепленные ребра биодрона так же легко, как пальцы ломают спичку.
Через три года Най сдался. Он перестал пытаться что-то изменить, перестал сопротивляться и перестал искать выход из того тупика, в который его загнали. Он просто плыл по течению, доверившись своей удаче, лишь надеясь на то, что следующий двенадцатичасовой цикл функционирования не окажется для него последним. Как бы ты не был силен и как бы ты не верил в свои силы, вера кончается на словах: «Код H, Замри!» и на том, когда непроизвольно замирает все твое тело. А потом боль, боль и еще раз боль… До кого-то все доходит сразу, до кого-то нет. Кто-то погибает в первый же день. Най продержался семнадцать лет и наверное, это был своеобразный рекорд среди тех биодронов, что были отправлены в коммунальный сектор. Но как и любое живое существо, а Най считал себя живым, несмотря ни на какие басни про искусственное рождение, он устал. Сейчас, просыпаясь в установленный не им срок, биодрон чувствовал, что скоро не выдержит. И тогда, никто не будет оплакивать его, никто не вспомнит о нем, просто на Тиадаре станет еще одним кибернетическим организмом меньше.
Грейт когда-то говорила, что с киборгами биодронов роднит лишь нейроконтроллер в мозгу, в остальном, они полноценные биологические существа, способные к такой же полноценной биологической жизни. Половины этих слов Най не понимал, но всегда задавался вопросом, что если по сути, биодроны не так далеки от человека, то почему никто не вмешается и не даст им возможность жить нормально? Ведь сами люди стараются создать приемлемые условия даже для самых низших слоев своего общества. Но легче биодронам не становилось, все катилось по наклонной и пропасть становилась все более различимой. Наю приходилось еще тяжелее, ведь среди своих соплеменников, у которых основными цветами меха были комбинации серого, рыжего, коричневого, бурого и бледно-голубого, сочетание черного и серебристого не встречалось вовсе. В случае какой либо провинности, его находили очень легко, для этого не требовалось даже мыслесканирование. Довольно редких среди биодронов особей женского пола в гетто почти не было, по крайней мере, Най видел их всего пару раз. Говорят, их держали в отдельных лагерях, дабы не провоцировать у самцов возможные естественные реакции, но больше Най верил фразе, которую некогда сказала Грейт — «люди просто бояться, что вы сможете воспроизводить себе подобных, ведь тогда вас станет сложнее контролировать».