Следующий шаг — компьютер. Он слишком огромен, и чтобы справиться с ним, нужны двое. Эти двое, находящиеся в разных концах комнаты, должны одновременно ввести в компьютер разные коды. Для каждого оператора коды, из соображений секретности, ежедневно менялись и хранились в разных кабинетах: у президента и у контролера.
Годдарду не составит труда добыть второй код, действующий двадцать четыре часа, начиная с утра в воскресенье. Он войдет в кабинет контролера и невинно заявит, что, кажется, им по ошибке дали один и тот же код. Ни о чем не подозревая, контролер извлечет свой из сейфа, и они сравнят цифры. Тут же выяснится, что Годдард ошибся: коды разные. Но этого мгновения будет достаточно, чтобы запомнить нужные цифры.
Да, цифры всегда были его друзьями.
Могла возникнуть сложность и с самой машиной. Необходим еще один человек, который согласился бы провести часов шесть в компьютерном отделении. Человек, которому Годдард мог бы довериться, кто понял бы, что он действует в интересах «Дженис индастриз», а может, и всей страны.
Его удивило, что тот, на ком он остановил свой выбор, выдвинул встречные требования — деньги. Или, в крайнем случае, продвижение по службе. Годдард обещал надбавку — двадцать тысяч долларов в год.
Обещание значения не имело. Важно было решить сегодняшнюю проблему.
Он подъехал к воротам. Охранник, узнав сначала автомобиль, а уж потом водителя, взял под козырек.
— Доброе утро, мистер Годдард. Вкалываете даже в выходные, не так ли?
Годдарду не понравилась его фамильярность, но времени для выговора не было.
— Да, много работы... Кстати, я попросил зайти ко мне сегодня утром мистера Риггса. Можете не оформлять ему спецпропуск. Пусть просто свяжется со мной.
— Мистер Риггс, сэр?
— Вы должны его знать. Он был ранен, защищая нашу страну и нас с вами.
— Да, сэр, конечно. Мистер Риггс, сэр. — И охранник записал имя на специальной табличке.
— Он приедет на небольшом спортивном автомобиле, — добавил Годдард как бы невзначай. — Пропустите его, и все. Вы узнаете его по инициалам — Л.Р. — на передней панели.
Сэм Викарсон опустился на удобную, обитую бархатом софу и с удивлением обнаружил, что колени вдруг оказались на уровне плеч. Эндрю Тривейн, сидя за столиком, потягивал кофе из изящной чашечки с надписью «Уолдорф-Тауэрз», Нью-Йорк". Он внимательно изучал что-то в толстом, красной кожи блокноте.
— О Господи! — сказал Викарсон.
— Что такое?
— Неудивительно, что в этом кабинете проводится столько совещаний. Уж если ты опустился в кресло, тебе уже не подняться. Остается одно — беседовать.