Президент внимательно посмотрел на Хилла, в глазах его светились и сострадание и раздражение:
— Думаю, это свободное толкование, Билл. Предубеждение всегда мешает точности.
— К счастью, господин президент, академическая точность меня не волнует.
— А зря, господин посол, — коротко проговорил президент и повернулся к Тривейну.
— Я могу только предположить, мистер Тривейн, что вы попросили об этой встрече из-за последних событий. Я конфисковал доклад вашего подкомитета на основаниях, которые кажутся вам подозрительными, и вы хотели бы получить объяснения. Вы абсолютно правы. Основания для конфискации доклада, разумеется, абсолютно надуманные.
Эндрю удивился. Его не интересовали основания. Они были ему только на руку.
— Не знал об этом, господин президент. Я принял ваши объяснения с признательностью.
— В самом деле? Забавно. А мне казалось, трюк довольно прозрачен. Я думал, и вы того же мнения. Убийство Уэбстера — результат личной вражды, не имеющей к вам никакого отношения. Вы не знаете этих людей и не сможете их узнать. Уэбстер знал, а потому должен был замолчать. Вас они вовсе не собираются трогать.
Тривейн покраснел — отчасти от злости, отчасти от ощущения собственной глупости. Конечно, не собираются. Его убийство вызвало бы целую бурю, бесконечную цепь расследований, интенсивную погоню и поиски убийц. Другое дело Уэбстер. Тут можно не торопиться: этот Уэбстер давно уже у всех в печенках. Включая человека, спокойно сидящего сейчас напротив, за столом.
— Понятно. Спасибо за урок.
— Ну, это, в конце концов, моя работа.
— В таком случае, мне бы хотелось услышать объяснения, сэр.
— Что ж, пожалуйста, господин председатель, — подключился к разговору Уильям Хилл. Он отошел от окна и устроился на самом дальнем от Тривейна кресле.
Президент торопливо заговорил, стараясь сгладить резкий тон Хилла.
— Конечно, услышите, а как же иначе. Но для начала, если позволите, я хочу воспользоваться моими привилегиями. Давайте не будем называть их президентскими, а назовем относящимися к прерогативе старшего по возрасту. Мне бы хотелось полюбопытствовать, почему вы сочли эту встречу жизненно важной? Если мне правильно сообщили, вы даже заявили, что готовы подкарауливать меня внизу, пока я вас не замечу. Пришлось переносить утреннее совещание... Итак, доклад закончен. Остальное — формальности.
— Мне хотелось бы знать, когда вы дадите ему ход.
— Вас это беспокоит?
— Конечно, господин президент.
— Почему? — резко спросил Уильям Хилл. — Вы допускаете, что президент намерен скрыть его?
— Нет... Просто доклад еще не завершен. Несколько секунд в кабинете царило молчание. Президент и посол обменялись взглядами. Первым нарушил молчание президент.