— Судя по тону, вам он совсем не нравится, сэр. Генерал — старший по чину — бросил беглый взгляд на майора и снова отвернулся. Потом потянулся к карману на дверце автомобиля и достал оттуда конверт.
— Второй приказ, который я получил, — передать вам лично этот конверт. Этот приказ точно так же мне неприятен, как первый. Все — отвратительно!
Он передал конверт майору, тот смущенно поблагодарил. По штампу в левом верхнем углу Боннер понял, что послание поступило из министерства армии, а не из Объединенного комитета начальников штабов. Надорвав конверт, Боннер извлек страничку с текстом — копию письма из Белого дома министру армии, подписанную президентом Соединенных Штатов.
Фразы были лаконичны и четки и не оставили никакой возможности ошибиться; писавший был в ярости.
Президент давал указание министру армии немедленно положить конец всем безосновательным обвинениям в адрес майора Пола Боннера. Предписывалось присвоить Боннеру чин полковника и в течение месяца перевести в военную академию для соответствующей переподготовки. По завершении переподготовки в академии — через шесть месяцев — полковник Боннер должен быть прикомандирован к Объединенному комитету начальников штабов в качестве офицера связи.
Боннер медленно вложил письмо в конверт и молча выпрямился на сиденье рядом с генералом. Устало закрыв глаза, он подумал об иронии всего происходящего.
И все же он оказался прав. Вот что самое главное.
Теперь он вернется к своей работе.
Что, собственно говоря, знают эти бобры?
Тем не менее он чувствовал странное, совершенно непонятное беспокойство. Может быть, из-за внезапного повышения? Прыжок сразу через две ступеньки. Невероятно, но события странным образом совпали с тем, что сказали ему тогда, на скользком склоне в Коннектикуте. Они совпали со словами, результатом которых стала разодранная в клочья кожа и смерть.
Но лучше всего не думать об этом. В конце концов, он профессионал.
А наступало время профессионалов.
* * *
Йан Гамильтон ласково потрепал по мокрой шерсти своего ретривьера. Огромный пес только что проделал путь по покрытой снегом тропинке и обратно, чтобы принести брошенную хозяином палку, и теперь преданно смотрел ему в глаза, ожидая похвалы.
«Прекрасное воскресное утро», — подумал Гамильтон. Еще десять дней назад он не был уверен, что сможет продолжить свои любимые воскресные прогулки, а уж тем более на берегу озера Мичиган.
Теперь все изменилось. Страх ушел, вернулась привычная бодрость, а вместе с ней и чувство уверенности в завершении начатого. Какая ирония судьбы! Единственный человек, которого он боялся, единственный, кто действительно мог всех их уничтожить, сам ушел с поля боя.