— Спасибо.
— Все просто замечательно. — Болдвин посмотрел на Филис. — Вы помните, дорогая, что я здесь никогда раньше не был? Но в моих привычках — даже когда я звоню по телефону — рисовать в воображении картины того, что происходит на другом конце провода. Куда бы я ни звонил: домой, в офис, в клуб, я всегда стараюсь представить обстановку... Особенно интересно, когда место абсолютно незнакомое, В вашем случае мне представлялось окно с видом на воду. Помню точно, как вы упомянули о том, что Энди — простите, мистер президент, — «как раз сейчас» совершает прогулку на катере.
— Да, помню, — улыбнулась в ответ Филис. — Я тогда была на террасе.
— Я тоже помню ваш звонок, Фрэнк, — сказал Тривейн. — Первое, о чем она меня тогда спросила: почему я вам не перезвонил. Тогда я честно признался, что избегаю вас.
— Да-да, как же... Потом вы то же самое повторили в банке, за обедом. Надеюсь, вы простили меня за то, что я столь круто перевернул вашу жизнь?
Тривейн посмотрел в усталые, много повидавшие глаза и действительно прочел в них просьбу простить его.
— Аврелий. Помните, Фрэнк? — О чем вы?
— Вы тогда процитировали Марка Аврелия: «Никому не избежать...»
— О, да-да. Вы еще назвали его неисчерпаемым источником...
— Чем-чем? — переспросила Филис.
— Да это шутка, Фил. Глупая шутка.
Разговор прервал Сэм Викарсон, появившийся в дверях с серебряным подносом. Он предложил бокал сначала Филис, потом украдкой бросил взгляд на Тривейна. По правилам следующим был президент, но Викарсон поднес второй бокал Болдвину.
— Благодарю вас, молодой человек.
— Из вас получился бы отличный метрдотель, Сэм, — заметила Филис.
— Натренировался на посольских приемах, — улыбнулся Тривейн. — Сэм, выпейте с нами.
— Благодарю вас, сэр, но мне лучше вернуться к своим обязанностям.
— У него там на кухне девушка, — пошутила Филис.
— Из французского посольства, — добавил Тривейн. Все трое весело рассмеялись, только старый банкир недоуменно посмотрел на хозяев. Сэм легко поклонился в его сторону:
— Очень рад снова повидать вас, мистер Болдвин, — и, дождавшись ответного кивка, удалился.
— Теперь мне понятно, что они имели в виду, — проговорил банкир.
— О чем вы? — спросила Филис.
— Об атмосфере, сложившейся вокруг Белого дома в последние дни. Какая-то легкость, непринужденность, даже когда дела не так уж просты. Ученые мужи платят вам за это доверием, господин президент.
— Вы о Сэме? Ну, он давно уже моя правая рука, а порой и левая тоже. Уже три года. Мы вместе начинали в подкомитете.
Тривейн явно старался увернуться от похвалы, Филис видела это. И зря, считала она: Энди это заслужил.