Мише Карбышеву оставалось лишь каждое утро записывать отчеты малолетних шпиков, и изредка переписывать "взятые посмотреть" из номера Гвейвера бумаги. Наш иноземный гость был под постоянным присмотром, и я совершенно перестал о нем вспоминать. Тем более, что в мае, с началом навигации, стало как-то вдруг особенно не до этаких-то пустяков.
В Туркестане с новой силой вспыхнула война. На этот раз с Бухарой.
Весь апрель в урочище Ирджар, что на правом берегу Сыр-Дарьи, сосредотачивалось бухарское войско. К первым дням мая, по сообщениям посланных на разведку казаков, численность неприятеля достигла сорока тысяч воинов, при чуть ли не шестидесяти пушках. Большая часть армии шестого мая прибывшего в лагерь эмира Музаффара, была вооружена старыми кремневыми английскими ружьями. И эту новость в штабе генерала Романовского, принявшего командование русскими силами в Туркестане, сочли весьма тревожной, и заслуживающей внимания великого князя Николая Александровича.
Седьмого мая, когда бухарцы принялись переправляться через реку, навстречу врагу по левому берегу из недостроенного Чиназского форта солдат вывел и Романовский. Конечно же, силы были совершенно несоизмеримы по количеству. Четырнадцать рот пехоты, пять казачьих сотен, двадцать орудий и восемь станков для ракет Константинова смотрелись жалкой кучкой, по сравнению с настоящей ордой эмира. Правда, по реке двигался еще и пароход "Перовский" с несколькими пушками, а по правому берегу к месту неминуемого сражения приближался небольшой отряд из Келеучинского укрепления, но на статистику это влияло мало.
На следующее же утро казачьи разъезды заметили приближение передовых частей бухарской конницы, и своевременно предупредили об этом генерала Романовского. Русская пехота остановилась, и изготовилась к отражению атаки. Прямо на дороге – основные силы под командованием капитана Абрамова – шесть рот и восемь орудий. Правее – колонна подполковника Пистелькорса из пятисот казаков с ракетными станками и шестью пушками. Штаб, восемь рот резерва, шесть пушек и обоз несколько задержались с выходом с места ночного привала, и подоспели только к самому концу сражения.
Первую атаку с легкостью отбили. И тут же, выполняя приказ командующего, продолжили движение в сторону основных сил бухарцев. Пока уже после обеда, около пяти вечера, две армии, наконец-таки, не сошлись в прямом противостоянии. Чему, кстати, немало удивился эмир. Он никак не ожидал этакой прыти от марширующей пехоты императорской армии. Ему и в голову не могло прийти, что столь малочисленный отряд рискнет напасть на его орду.