А потом на подворье первогильдейского колыванского купца Кирюхи Кривцова ворвался на взмыленном коне молодой казачок-посыльный.
— Беда, ваше благородие! — прохрипел он, утирая иней с жидкой еще по возрасту лет, бороды. — Кокоринский караван злыдни постреляли!
И мирный ужин, богатое, хоть и не скоромное – Великий пост на дворе – застолье взорвалось суетой и приготовлениями. Бряцало оружие, и хищно поблескивали в нервном свете керосиновых ламп тупые свинцовые головки патронов.
— Нешто ты сам в погоню, Герман Густавович? — удивился Кирилл Климович. — Подиткось и без тебя управятся. Коли зверя, с Божьей помощью, скрадывают, так и двуногих охальников сумеют. А тебе, твое благородие, не по чину будет…
Какое, к Дьяволу?!!! Моя железная дорога в опасности! Больше месяца специально выпрошенный у московского богатея Кокорина миллион ассигнациями добирался до моей губернии. Целый воз денег, предназначенный для расчетов с рабочими, которые уже этой весной должны были начать укладку рельс на первом участке будущей магистрали! Отдать?! Подарить каким-то скотам? Ворам и разбойникам?! Зубами рвать буду! Без суда и следствия!
Час спустя, успокоившийся, умиротворенный размеренной рысью выданного колыванским купцом коня, выговаривал сам себе, что не догадался поставить в известность местные полицейские власти. Оглянулся на наш, прямо скажем, небольшой отряд, и подумал, что еще пяток стрелков точно бы не помешал. Ладно хоть Кривцов местного проводника дал – отставного пожилого казака с покалеченной левой беспалой рукой. Иначе вообще бы втроем были, против банды – неизвестной числом, но, тем не менее, не побоявшейся совершить нападение на хорошо охраняемый караван.
— Не журись, твое благородие, — словно почувствовав, что моя ярость, моя слепая решимость немедленно найти и покарать злодеев, стала рассеиваться, поспешил поддержать меня беспалый Силантий. — Оне нынче в берлогу свою подались. Добычу делить да страх хмельным заливать. Тут-то мы их и возьмем.
— Конечно, — согласился я. — Так все и будет.
Хотелось верить, что мы оба правы. И все же, когда уже присыпанная свежим снежком тропа вывела нас к логову – укромной лесной заимке, торопиться не стал. Тем более что был выбор – напасть немедленно, в надежде на неожиданность, и на то, что бандиты еще не избавились от страха, но уже успели расслабиться, понадеявшись на удаленность своей базы от тракта. Или укрыть лошадей в логу, аккуратно, по большому кругу обойти строения, и лечь в засаду с наветренной стороны, дожидаясь, пока злыдни зальют глаза водкой на радостях.