— Бессмысленный шутник! — восклицала рыжая.
— Да он меня раздражал, — отбивался художник.
— Это патология — так шутить. Нечего делать — займись переводом.
Авилов поймал на себе взгляд Гены и изумился. Правый глаз лохматого отправился к носу и, достигнув цели, как ни в чем не бывало вернулся на место. Он растолкал разомлевшую Наташку, но всезнайка отмахнулась: «Обычное блуждающее косоглазие!» Обычное! Что ж тут обычного! Дефекты внешности к добру не приводят. С другой стороны, самый странный из встречавшихся Авилову экземпляров выглядел вполне заурядно. Второй раз за последние дни ему припомнился «кавказский пленник», да минует меня судьба беглеца! «Замыслил я побег… замыслил я побег в страну… какую там страну?» Страна-то велика, да что по ней бегать?
Тамара, истомленная умными беседами, отправилась купаться, кокетливо призвав Авилова, и тот на пирсе даже поддержал ее за локоток, недооценив коварство восточной женщины. Побултыхавшись у берега, она вздумала его догнать, но, заплыв чересчур далеко, огласила тихие дубровы звериными воплями. Когда Авилов подплыл, она была не похожа на человека, хватала за шею и едва не отправила его к праотцам. Пришлось вмазать по уху, чтобы расслабилась. После недолгой битвы они добрались до места, где нащупывалось дно, но Авилов чувствовал себя так, будто он схватился с дьяволом и дьявол его повредил.
— Животное, — обронил он, плюхнувшись на полотенце рядом с Наташкой. — Безумное животное.
— Спаситель женщин, — улыбнулась Наталья. — Дамский угодник, Пушкин.
— Это была моя кличка…
— У тебя и кличка была? На зоне?
Авилов в ответ хлопнул ее по твердой попке. К ним подошла Тамара.
— Я ужасно себя вела, я должна извиниться.
Ну, хоть это поняла, спасибо!
— Макс будет вам благодарен.
Еще бы, спасти такое сокровище!
— Он не простит себе, что ушел на рыбалку.
Сильное преувеличение! Таких мужчин не бывает, выдает желаемое за действительное! На Тамару накатила откровенность, и им пришлось выслушать получасовую историю беззаконной страсти. Как Макс отвоевал красавицу у прежнего мужа, как до поры до времени процветал их бизнес, как их подставили и все прочее, все ужасы периода первоначального накопления. Авилов наконец подал голос:
— А почему вы не на Канарах, не в Анталии, не на Майорке? Любите Пушкина?
— С этим местом у меня связано много хорошего. — Тамара потупилась.
— Вы здесь не впервые?
— К чему скрывать? — Авилову подумалось, что Тамара и впрямь существо многослойное, сундучок с потайным дном.
— У вас, наверное, везде поклонники? — он лицемерно вздохнул.