— Однако что-то происходит. Я запутался и потерял след, — сообщил он, усевшись на лавку. Но Нина оставила его реплику без внимания.
— «…на другой день вынуть крыжовник, всыпать в холодную воду со льдом прямо из погреба, через час перемешать и один раз в ней вскипятить, потом второй раз, потом третий, потом положить ягоды опять в холодную воду со льдом…»
— Ты о чем, не пойму я… Наташу едва не убили. Ударили по голове.
Нина вдруг бросила книгу с ложкой и принялась ходить по комнате, задевая подолом вещи, останавливалась, цепляясь за стулья.
— Пытаешься уйти, отгородиться — настигает. Не в дверь, так в окно заберется!
Нина гневно хлопнула створкой окна, и раздался сдавленный крик. Они выглянули, но человек уже скрылся за углом дома, мелькнул край одежды. Разволновавшись, она позвонила следователю. Он обещал заглянуть в обеденный перерыв и попросил не затаптывать следы.
— Какая-то муть. Наташу ударили по затылку, она в больнице. Накануне она бегала от дурной бабы и думает, что та ее преследовала из-за фотографии. Этот снимок она принесла Егорычу, но тот при Тамаре даже не пикнул, хотя кого-то хотел показать. А теперь Наташа в больнице, а фотографию сперли. Надо искать, черти бы всех их взяли и зажарили. Плохо, что Наташа сунулась…
Нина слушала молча, только подрагивали ресницы.
— Думаешь, зачем ей это? — спросила она.
— Не знаю. Как-то резко занялась пропажей. Я ее вообще плохо понимаю. Не знаю, что у ней на уме, но горшок варит. Это точно.
— Я с ней разговаривала. Ну, когда ты смотался, оставил нас, — Нина усмехнулась, — мне показалось… Может, я ошибаюсь, но только она тебя… как сказать-то?
— Скажи просто. — Авилов угрюмо напрягся.
— Не выпустит. И вроде даже не любит, а все равно. Это бывает такое упрямство. Когда поперек. Сил у девчонки много, и гордость задета.
— Да ладно. На черта ей уголовник. Деньги она сама умеет выкручивать. Прихотей не имеет. В общем, не пойму я ее, но вижу, что куда-то все силы бросила. На что, неизвестно, не скажет.
— Ну-ну, — Нина сжала губы и отвернулась, взявшись за ложку. Снова принялась за книгу: «Потом откинуть на решето, а когда ягода стечет — разложить ее на скатерть льняную…»
Авилова эти ягоды окончательно доконали.
— Это, как я понимаю, любимое варенье Пушкина? — он нахмурился. — Очередной мармелад из крыжовника?
— Ты прав, голубчик, ты у нас безошибочный, — весело согласилась Нина.
— Ты хоть слышала, что я говорил, или с головой в варенье?
— Слышала. Только это неинтересно. Пустое это.
— Почему пустое? — озадачился он.
— Маленькое, — Нина прищурилась, сдвинула пальцы и показала ему щель в сантиметр.