– Я на ногах еле держался… Петр Ильич?
– Да, Азамат?
– Может, перейдем к делу?
Дармов, пожалуй, самый страшный человек Новой Уфы, улыбнулся. Прямо так и засиял доброй отеческой улыбкой, ласково глядя на бывшего бойца республики, сидящего напротив него в наручниках. Довольные морщинки так и разбежались от прищуренных глаз, пухловатые щеки забавно поднялись.
– Полагаешь?
– Уверен.
Дармов хрустнул пальцами. Азамат поморщился, и вовсе не от звука. Зампреда СБ назвать симпатичным не смог бы даже слабовидящий – ну, что поделать, если в облике Петра Ильича отсутствовали черты, хотя бы как-то приятные глазу? И не страшный, и просто обычный, но… что-то заставляло нервничать. А уж руки у Петра Ильича…
Азамат повидал немало рук. Понятно, что ухоженных, белых и гладких, красивых и ладных, встречать приходилось не так уж много. То ли дело, если говорить про цыпки, мельчайшую сетку порезов, въевшиеся пятнышки и точки грязи, коросты болячек, вздувшиеся вены и мозоли от лопат или топоров – этого хватало в избытке, жизнь после великой Срани только способствовала. Тонкие пальцы с прозрачно-синеватой кожей, пальцы, похожие на жирных гусениц, пальцы-сучки, узловатые и сильные. Маникюр, настоящий, с удаленными кутикулами и нанесенным лаком он сподобился видеть целых два раза. Сейчас, спустя всего двадцать лет после всемирной жаркой бойни, руки могли выдать своих хозяев с головой.
Обрати внимание на синие точки на пальцах и поймешь, что перед тобой не свинарь, а слесарь, с навсегда оставшимися отметками стружки. Заметь уродливо выпирающие мозоли от карандаша или ручки на первых фалангах указательного и среднего пальцев, и узнай писаря или счетовода. Оцени темноту кожу, шершавую от постоянного ветра, и поздоровайся с таким же вольной бродягой, как ты сам. Азамат не любил и боялся только крепких, постоянно чистых и пахнущих мылом или карболкой ладоней врачей.
Огромные кисти Дармова заставляли Азамата нервничать. Сильные, с выбитыми костяшками, белые и гладкие. Из-под рукавов темно-зеленой рубашки, жестко топорщась, выглядывала густая рыжеватая поросль, а на кистях и пальцах ее не было. А уж глядя на сами пальцы, с расплющенными и тупыми овалами ногтей, Азамат радовался, потому что Петр Ильич не работал в единственном лазарете города урологом. А у него, Пули, никогда не возникало желания проверить простату.
– Ну, к делу, так к делу… – Петр Ильич нажал на кнопку звонка, утопленного в стол. Дверь скрипнула, пропуская дневального. – А принеси-ка, братец, нам чайку. Азамат, ты же не откажешься от травничка? Да еще с медком? Вот и я так же сразу подумал, что не откажешься. Та-а-а-к, бывший боец бывшего отряда ОСНАЗ, поведай мне, каким же хитрым путем догадался о деле, имеющем к твоей персоне самое непосредственное отношение?