Катерина всегда внимательно меня выслушивала, сочувственно кивала, но сама ничего о личной жизни не рассказывала. И не потому, что не доверяла. Просто эта самая личная жизнь у нее начисто отсутствовала.
Нашей дружбе уже почти двадцать лет. Я познакомилась с Катей Сойкиной в пионерском лагере. Тогда у нее были две тоненькие косички и очки в уродливой пластмассовой оправе. Я сразу же закрепила за ней имя Катерина — такой она показалась мне правильной и серьезной. Позже я разглядела за бесстрастной внешностью робкую и ранимую душу и немедленно взяла соседку по палате под свою опеку. Это покровительство продолжается по сей день. Хотя, если разобраться, еще неизвестно, кто кого опекает. Не представляю, как бы я пережила все свои проблемы на личном фронте, не будь у меня такого великолепного слушателя, готового в любой момент превратиться в жилетку для рыданий.
Единственный недостаток моей подруги — поразительная стеснительность. До недавнего времени Катерина могла просидеть весь вечер в компании не сказав ни единого слова. А уж заговорить с незнакомцем на улице было для нее настолько же нереальным поступком, как для меня, например, пройтись голой по Красной площади. Нет, пожалуй, даже еще нереальнее.
Несколько лет назад я забила тревогу. Призывала подругу проконсультироваться с психологом, сходить на групповые тренинги общения. Или, на худой конец, просто приставать на улице к прохожим с разными просьбами: начиная с невинной «Не подскажете, который час?» и заканчивая высшим пилотажем — «Простите, вы не почешете мне спинку?». Катерина кивала, обещала что-нибудь сделать, но так ничего и не предпринимала. Максимум, на что она решилась, — участвовать по моему совету в интернетовских чатах. Все-таки там никто никого не видит. Но и то сначала Катерина лишь регистрировалась, присоединялась к какой-нибудь компании и просто читала высказывания других участников. Даже если кто-то обращался к ней лично, она ничего не отвечала. В общем, точно так же отмалчивалась в уголочке, как делала это в жизни. Однако со временем наметился прогресс. Молчание сменилось робкими «да» и «нет», затем последовали более развернутые ответы. А через несколько месяцев Катерина уже щебетала со своими виртуальными приятелями, как пташка.
Изменения последовали и в реальной жизни. Поведение подруги стало чуть смелее, чуть раскованнее, хотя, конечно, по сегодняшним меркам оставалось просто монашеским. Но я была рада и такому прогрессу. Ничего, не сразу Москва строилась. Будут у Катерины и поклонники, и свидания, и прочие девичьи радости.