Все головы в зале повернулись туда, куда показывал ее палец.
— Что насчет нее? — спросил озадаченный врач.
— Она приезжает, и люди начинают умирать. — Женщина пристально посмотрела на врача. — Что вы скажете об этом?
— Я сказал вам, что, по моему мнению, является причиной этих смертей. Я не верю, что доктор Лиленд как-то с этим связана.
— А будь она амбалом, вы бы утверждали подобное? — спросила женщина, и гул одобрения прошел по толпе.
— Разумеется, — ответил врач.
— Что-то мне в это не верится, — язвительным тоном возразила женщина. — Мы не…
Вперед вышел Грейтер:
— Врач ответил на ваши вопросы. Вы хотите спросить еще о чем-либо по существу?
Женщина покраснела и села на место, так и не спросив больше ни о чем.
— Благодарю вас за то, что пришли, — обратился к собравшимся Грейтер. — Возвращаемся к работе.
Люди встали с мест и направились колоннами к нескольким выходам. Халли видела, что некоторые бросают подозрительные взгляды в ее сторону. Несколько человек, перешептываясь о чем-то, показывали на нее пальцами.
Выйдя из кафетерия, Халли направилась в кабинет врача. В отсеках коридора при ее приближении поочередно зажигался свет. Она часто оглядывалась через плечо, не в силах отделаться от чувства, что кто-то идет следом за ней, но, оборачиваясь, всякий раз видела позади себя только темноту.
Врач ожидал ее в своем кабинете. С его шеи свешивался стетоскоп. В кабинете едва хватало света для того, чтобы Халли обратила внимание на странные розовые глаза Морбелла.
— Вы без очков? — спросила она.
— В кабинете я могу регулировать освещение, — ответил он. — У меня синдром Харада. Слишком яркая освещенность не только причиняет боль — я вижу все размытым и нечетким. Словно на фотографии, снятой со слишком большой выдержкой.
Когда глаза Халли привыкли к сумраку, доктор включил какое-то белое призрачное освещение.
— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — сказал он. — Тот, кто не видит, наверняка никудышный врач.
— Я и вправду думала о том, как вам, должно быть, пришлось потрудиться, чтобы в вашем положении стать врачом. И что это достойно восхищения.
Морбелл растерянно заморгал.
— О! — По нему было видно, что к такому ответу на этот обычно задаваемый им вопрос он не привык. — Так как вы себя чувствуете?
— Устала. Болит горло. Какое-то брожение в желудке. Ну вроде бы и все.
— Ну, это обычное дело.
Доктор измерил пульс, температуру, кровяное давление. Пока он занимался ею, Халли с некоторым изумлением осматривала кабинет. Даже при этом тусклом освещении она видела безукоризненно чистые светло-коричневые стены, слегка поблескивающие кюветы из нержавеющей стали. Что еще бросалось в глаза? Каталка, покрытая накрахмаленными до хруста простынями. Смотровая с больничной койкой, отгороженная от кабинета шторой. Прилавки вдоль стен, уставленные подносами с аккуратно разложенными инструментами, тампонами, салфетками. Одноразовые контейнеры для острых предметов и биологически опасного мусора. Пол кремового цвета чисто промыт и натерт до блеска воском. В комнате приятно пахло спиртом и дезинфицирующим средством с сосновым ароматом.