— А как именно?
Блейн помахал обеими руками около висков, будто отгоняя пчел.
— Ну хватит о ней. Я подошел к вам, чтобы сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться.
— И что это за предложение?
Халли хотела выяснить, что известно Блейну о смерти Эмили, но он имел в виду совсем другое. Он решил, что она готова выслушать его предложение.
— Как вы отнесетесь к тому, чтобы стать моей ледовой женой?
В других обстоятельствах Халли, пожалуй, не упустила бы случая подшутить над Блейном — «А где же кольцо?» или «А почему не на коленях?» — но сейчас ответила:
— У меня есть парень.
Он пожал плечами и сделал равнодушное лицо, на котором было написано, что на подобные дела он смотрит сквозь пальцы.
— То, что происходит на полюсе, на полюсе и остается.
— А как насчет того, чтобы стать ледовыми друзьями?
Девушка надеялась, что ее слова и тон, каким они были сказаны, облегчат Блейну отступление.
— Вы имеете в виду стать друзьями с особыми привилегиями?
— Нет, я имею в виду дружбу иного рода.
Улыбка на лице Блейна поблекла, плечи обвисли.
— Друзьями? — Он вздохнул. — Настоящий друг — это тот, кто бросает друга в беде. — Мужчина все еще тряс протянутую для пожатия руку, а Халли старалась ее освободить. — Хоулли, — сказал он. — Ваше имя вонзилось в меня, как самый острый шип.
— Халли.
— А чем вы занимаетесь?
— Микробиологией. А вы?
— Генной вирусологией.
Лиленд решила, что показная резкость, которая ускорила бы его уход, возможно, совсем нежелательна, тем более утром ее первого рабочего дня здесь. К тому же вполне вероятно, что Эмили убил именно Блейн. Или ему известно, кто это сделал. Нет, надо быть ловкой, обходительной и попытаться хоть что-нибудь выяснить.
— И какого рода исследования вы здесь ведете?
— Мы должны начать научные дебаты здесь и сейчас?
— Я уверена, что ваши друзья ждут не дождутся, когда вы снова окажетесь среди них.
— Исследую пикорнавирусы.
— Наиболее распространенные патогены в холодных зонах.
— Точно.
— А вы проводите опыты на людях? — спросила она.
— Я что, похож на Йозефа Менгеле? Я использую мышей.
— Какой популяции?
Вопрос, казалось, его удивил.
— Хм… BALB/c. Почему вы об этом спрашиваете?
— Я тоже работаю с мышами, но там, на Большой земле. Мне нравится выявлять соответствия между конкретной популяцией и областью ее наилучшего использования.
Фактически у Халли уже давно вошло в обыкновение использовать эту оптимальную популяцию мышей для объединенных исследований, связанных с пикорнавирусами и бактериями, — именно они привлекали к себе сейчас внимание. Но мышиная популяция BALB/c не использовалась для этих исследований. Так какой смысл для кого-то в том, чтобы врать, утверждая подобное? Может, Блейн и не врал — может, он просто допускал ошибку в работе? А может, это единственная популяция мышей, имеющаяся здесь? Халли думала, как сформулировать вопрос, который мог бы прояснить ситуацию, но Блейн опередил ее: