Они разделись. К счастью, обнаженные тела друг друга уже не вызывали грубую похоть, скорее приятное волнение от предстоящего наслаждения. Именно поэтому ей казалось странным желание Лоренса сразу забраться в постель. Сердце забилось сильнее. Почему тщательно обдуманное предложение, которое она собиралась озвучить, стало казаться радикальным?
— Почитаем? — предложил Лоренс.
— Н-нет. — Она уже лежала рядом. — Не стоит.
— Ладно. — Он потянулся к выключателю лампы.
— Подожди, не выключай пока свет.
— Хорошо. — На лице возникло то же возмущенное выражение, когда она попросила поцеловать ее «как следует».
— Я подумала… пока тебя не было, я много думала. Может, попробуем что-нибудь новое?
— Новое в чем?
Ирина сразу почувствовала себя глупо и пожалела, что начала этот разговор.
— Ну, ты знаешь — в сексе.
— А что тебя не устраивает в том, что было раньше?
— Ладно. Все хорошо. Все устраивает.
— Так зачем же менять? Ведь тебе нравится?
— Очень! Давай забудем. Не думай о том, что я сказала.
— Ну… а что ты хотела изменить?
— Я всего лишь подумала, может, нам попробовать что-то новое. Например, повернуться лицом друг к другу. — Все было устроено ради того, чтобы заглянуть ему в глаза, но теперь Ирина была так смущена, что не могла смотреть на Лоренса, а они ведь еще даже не приступали к сексу.
— Ты о миссионерской позе? — неуверенно спросил Лоренс.
— Возможно, если ты так ее называешь. — Грудной голос Ирины стал тонким и скрипучим.
— Но много лет назад ты сказала, что миссионерская поза неудобна для женщин, именно она стала причиной того, что женщины вообще отказываются от секса. Она не создает трения в нужном месте. Помнишь? Это твои слова.
— Да, не создает, ох — ну, ты понимаешь, мне нужно немного помогать.
— А мне, как ты понимаешь, проще оказать эту небольшую помощь сзади.
— Верно. Знаешь, давай… Все в порядке. Давай оставим все как есть.
— Но тебя что-то тревожит. Это связано с позой в сексе?
Разумеется, ее что-то тревожило. Например, то, что восемь лет не видела его лица во время близости, но произнести это вслух она не могла. Ирина видела, что разговор расстраивает Лоренса, а это последнее, чего она хотела добиться. Она мечтала дать понять, что он желанный гость, он любим, и не стремилась вызвать в нем беспокойство оттого, что все эти годы не была удовлетворена их сексуальной жизнью, но не обмолвилась ни словом. Ее сводил с ума страх этих нежелательных последствий.
— Ничего подобного, — мягко произнесла она и повернулась спиной, прижимая ягодицы к его животу. — Я так соскучилась, мне хорошо рядом с тобой.