Весло невесты (Дорош) - страница 14

Вторая попытка дойти до перрона. Опять остановка. Увидела перед собой иконы. Маленькие и большие. Много. Тут же в голове повторилась фраза «Храни Вас Бог!». И я опять не вышла из здания вокзала, а принялась внимательно изучать предложение церковной лавки.

— Скажите, а что это за кулон? — я показала на небольшой медальон, один из многих, издалека не отличимых друг от друга.

— Это ангел-хранитель, — женщина в платке, еще более кроткая, чем те, что ходят в парандже, отвечала, не глядя на то, что я ей там показывала.

Хотелось пошутить, как-то вроде: «Прямо настоящий?». Но удалось задать вопрос более дурацкий:

— Серебро? — разницы особой — серебро или нет — не было, но надо о чем-то поговорить, пока я решу: можно ли купить ангела-хранителя.

— Серебро, конечно, — женщина пыталась говорить со мной на моем же языке, как она себе его представляла, и сохранять доброжелательность.

Сознание выхватило слово «конечно», и решение было принято.

— Вот кто мне сейчас нужнее всего. Будьте добры кулон и … — глаза скользили по витрине с цепочками.

— Цепочку? — женщина в платке уже протянула мне кулон и подставку с цепочками.

— Да, именно — браслет.

Глава 2

Разведка боем

Шмелев — городок небольшой. Его размеры мне охарактеризовали так: «За сорок минут можно от края до края пройти». Здесь очень хорошо заметна граница: где город еще есть, а где его уже нет. Понять, когда заканчивается Москва или Питер, бывает очень сложно. Только указатели помогают сориентироваться, что ты за пределами столиц. Здесь всё просто: там, где города уже нет, его нет совсем. Поле какое-то. Потом виден лес. А потом, сильно дальше, на холме или за рекой, или еще дальше — маленькие домики с трубами. И окошки в них горят, как в старой песне: «Бьется в тесной печурке огонь. Пам-пам-пам. За окошком снега да снега. Пам-пам-пам. До тебя мне дойти нелегко…» Дальше в песне что-то про нежизнь, но я настолько эгоистична, по крайней мере сейчас, что как Джульетта не смогу. Жизнь для меня гораздо больше любви. Больше любви Джульетты и Ромео. Больше меня самой — во что верится пока с трудом. Вот так я чувствовала себя по приезде в город с четкими границами.

Кафешек оказалось мало. Еще одно удивительное наблюдение. Так мало, что совсем нет. В эту пору поесть — мы о вечере не самом позднем — только в ресторане. Меня пустили. В ресторан. В джинсах и кепке. И темных очках. Интересно, женщину во мне хоть заметили? Чтобы не расстраиваться, уточнять ни у кого не стала. Стала осматриваться и думать. В непривычных обстоятельствах начало и течение мыслительного процесса ощущается физически.